Вячеслав Жуков - Кодекс чести

Федор сел на свое место. Хмуро посмотрел на пустой пластиковый стакан, который Грек тут же попытался наполнить, но майор вздохнул и накрыл его сверху ладонью.

– Я в завязке, – сказал Туманов. Грек сразу сделался мрачным. Проговорил:

– Понятно. Предстоит серьезный разговор.

Разлитую в два стакана водку, переливать назад в бутылку не стали. Грек с Ваняшиным выпили. Остальное Туманов запер к себе в сейф. Посмотрел сначала на Ваняшина, потом на Грека и сказал:

– У кого, какие соображения по поводу вчерашнего?

– Явная подстава, – сказал Ваняшин. Грек пошел дальше.

– Еще какая подстава, – заявил он, вспоминая эпизоды вчерашнего вечера и особенно свой костюм, который он больше всего жалел.

Туманов сидел с задумчивым лицом, причем, глядя в которое, впечатление создавалось, что майор сейчас не слушает ни Ваняшина, ни Грека, и все, что они говорят тут, проходит мимо майорских ушей. Поэтому, заметив такое невнимание майора, оба замолчали и уставились на Туманова. И в кабинете стало тихо.

– Вот что, – наконец, сказал Федор, нарушив тишину. – Сейчас вы поедите и привезете сюда Китайца. Где хотите, его отыщите, но чтобы через час, два, он сидел тут передо мной. В качестве основания ему предъявите то, что в его конспиративной квартире, где он проживал когда-то со своей подругой Романюк, обнаружен ее труп.

– Николаич, а он ведь там не прописан, – вежливо напомнил Грек майору. На что Туманов отреагировал довольно резко:

– А мы его не задерживаем, а только приглашаем к нам в управление на беседу. Правда, на этот раз она будет не столь приятной для Китайца, как тогда в бильярдном зале. – Туманов взглянул на часы. – Я думаю, господин Китайцев уже проснулся и изволит завтракать в своем ресторане. Поезжайте.

Оставшись один, Федор позвонил жене на сотовый. Хотел извиниться, сказать, что он многое осознал и постарается исправиться, но Даша не стала разговаривать, сказав, что она там не одна и выяснять отношения на работе не намерена.

Отключив сотовый, Туманов достал из сейфа бутылку с оставшейся водкой, которую недопили Грек с Ваняшиным, вылил ее себе в стакан и тут же выпил. Плевать на то, что многое в нем жене не нравится. Она тоже хороша. Вон как сейчас его отфутболила. Даже не захотела уделить несколько минут внимания.

– Раз Николаич хочет, чтобы мы ему доставили Китайца, мы его доставим, – сказал Грек с долей бахвальства, усаживаясь поудобней на переднем сиденье служебной «Волги».

Ваняшин согласившись, кивнул.

– Без проблем, – сказал лейтенант, уверенно обгоняя машину за машиной. Лихачество, было у Ваняшина в крови. Не только Грек, но и Туманов много раз ругал его за то, что Ваняшин каждый раз превышает скорость, но все, как об стенку горох.

Ваняшин и сейчас так притопил, что Грека вдавило в спинку сиденья, на что капитан тут же строго заметил:

– Леша, ты, куда так летишь, как на пожар?

Ваняшин посмотрел на Грека.

– Так ведь, Николаич сказал доставить Китаца… – тут же нашел лейтенант вескую причину, которую, впрочем, Сан Саныч Грек тут же опроверг.

– Но он не сказал, доставить Китайца сию минуту, – улыбнулся Грек, напоминая Ваняшину слова майора: – Он сказал, через час, через два. Вот через два часа мы его и доставим. Куда он от нас денется.

Лейтенант не решился возразить капитану, пожал плечами, но только позволил себе задать Греку один веский вопрос:

– В таком случаи, чего нам сейчас делать?

С лица усатого капитана не сходила самодовольная улыбка.

– Ну, для начала надо ехать потише, мой друг, – сказал он, а когда Ваняшин сбавил скорость, похвалил приятеля Леху и, кивнув на показавшийся впереди перекресток, проговорил как бы, между прочим: – Вон там, если повернуть направо, бар есть хороший. Пивко там всегда свежее. Может, заглянем? Возьмем по бутылочке?

Ваняшин даже не попытался отговорить Грека. Заметив, что приятель Леха не возражает, Грек решил развить тему дальше.

– Веришь, я махнул в кабинете у майора сто грамм водки, и прямо все взыграло во мне… – он сжал руку в кулак, выставив его перед собой.

Ваняшин глянул, усмехнулся и спросил:

– Бабу захотелось, что ли?

Все с той же улыбкой Грек вздохнул.

– Пошляк ты, Леха, скажу я тебе. Но слова твои приятные.

Не убирая с лица усмешки, Ваняшин кивнул.

– А чего ж ты в тот раз от Романюк сбежал? Такая знойная женщина.

Грек не знал, как воспринимать замечание приятеля Лехи, как откровенную насмешку, или сожаление. Так и не поняв конкретно ни то, ни другое, он вдруг сделался необычайно серьезным и сказал: