Вячеслав Жуков - Маэстро, ваш выход!

– Правильно, – согласился Федор и спросил: – А почему?

Ваняшин промолчал. А Грек отмалчиваться не собирался. Сан Саныч Грек не из таких. И он сказал майору прямо:

– Козе понятно почему. Потому, что мы не присутствовали при убийстве и не знаем, где зарыт труп.

Федор на это согласно кивнул головой, но оставлять не законченной свою точку зрения на это не собирался, и проговорил убежденно:

– Значит, мы должны поставить себя на место убийц, и представить, как бы действовали мы на их месте. И так, попробуем, – предложил он.

Грек промолчал. Очень ему это надо. Отвернувшись, он зевнул. Утомил его майор своими рассуждениями. И Грек не вытерпел.

– Ближе к делу, – произнес он таким тоном, будто строгий учитель принимает экзамен у нерадивого ученика, не подающего больших надежд в учении.

– Уверен, что дело обстоит так, – сказал Туманов, указав на тот куст жасмина, за которым сидели Грек с Ваняшиным. – Когда курьер понял, чем для него все закончится, он побежал туда, в сад. И там возле куста жасмина произошла драка, в результате которой Гвоздь получил легкое ножевое ранение и потерял свои часы. Там же, скорее всего, они и убили курьера. Но закапывать его там не стали. Слишком близко к бассейну. Да и Розовский имел привычку гулять по саду. Значит, что?

– Что? – тут же, как попугай повторил Грек за Тумановым.

Не обратив внимания на вопрос усатого капитана, Федор продолжил свои размышления вслух:

– Они втроем оттащили труп. Но куда?

На этот раз Грек удержался от вопроса. Стоял с полураскрытым ртом, преданно глядя в глаза майору.

– Близко не закопаешь. Розовский наткнется на свежеперекопанную землю, сразу обо всем догадается и устроит хороший разнос. Поэтому, несомненно, они оттащили труп в дальний конец территории.

Грек усмехнулся. Пять минут назад они об этом и говорили, и майор не сделал никакого открытия. Только отвлек их от поисков своей болтовней.

Федор посмотрел на тот угол, где Грек с Ваняшиным пролезли на территорию участка. Место ему показалось очень подходящим для захоронения.

– Точно утверждать не берусь, но лучшего места для этого, чем вон там, в зарослях крапивы не найти. Никогда бы Розовский туда не сунулся.

Теперь же туда заперся Сан Саныч Грек, решив справить малую нужду. Тихонько посвистывая от удовольствия себе под нос, он расстегнул молнию на брюках и отвернулся от Туманова с приятелем Лехой, чтобы не отвлекали его.

– Стой, Грек. Куда дуешь? На этом месте труп закопан, – закричал Ваняшин так, что Сан Саныч Грек вздрогнул. Останавливаться в такой момент не стал, повернулся к забору, присмотрев там дырочку между кирпичным столбом и листом рифленого железа. В нее и прицелился. После того, как дело было закончено, он почувствовал несказанное облегчение. По дороге сюда, выпил литровую бутылку пивка, а живот-то не резиновый. И где, как не здесь в укромном уголке, подальше от глаз хозяйки дома, освободить его.

– Леха, вот так из-за тебя я когда-нибудь инвалидом стану, – застегнув молнию на брюках, проговорил Грек.

Туманов с Ваняшиным подошли. Лейтенант глянул на обмоченную крапиву и покачал головой.

– А ты и так им скоро станешь, – сказал Ваняшин, ссекая лопатой, как секирой, высокие стебли густо разросшейся крапивы.

Грек насупился. В упор уставился на приятеля.

– Это почему же? – спросил он.

Ваняшин сделал серьезное лицо и, глянув в глаза приятеля, сказал:

– Потому что ссать нельзя на могилу. Член отсохнет. Понял? Тупица усатая.

Грек съежился. Недоверчиво захлопал своими черными глазами.

– Так я же это, не знал, что труп тут закопан. Да и я только начал, а потом-то я вон туда, в дырочку. Николаич?.. – едва не прослезился доверчивый Грек.

Федор, как и Ваняшин, усердно размахивал лопатой, вырубая в крапиве небольшую поляну. Отвлекаться не стал. Сказал, не переставая махать лопатой:

– Да слушай ты Ваняшина. Пошутил он над тобой. Я лично такой приметы не слыхал. А потом, ты и в самом деле не знал, что тут труп закопан.

Прозвучало, как оправдание, и окрыленный этим оправданием Грек напустился на приятеля лейтенанта, желая немедленно рассчитаться с ним.

– Понял, летеха? Мать твою! И не болтай, чего не надо. Член у меня, видишь ли, отсохнет. Нашел, гад, по какому месту ударить. Ты что не знаешь, это место для меня самое дорогое. Без него я пропаду совсем. Не одна женщина тогда на меня не взглянет. Так что знай, чего в следующий раз болтать языком.

Ваняшин воткнул лопату в землю и поднял обе руки, давая понять, что он забирает свое пророчество назад.