Вячеслав Жуков - Маэстро, ваш выход!

Гвоздь стоял и с сожалением смотрел, как рушилась его империя.

Лейтенант Ковальчук по просьбе майора Туманова принес Гвоздю рубашку и брюки. Но бывший вор даже не притронулся к ним.

– Я никогда не ношу чужую одежду, – сдерживая злость, проговорил он.

Полковник Васильков, наблюдавший за этим его капризом, заметил:

– Ну, что ж, ходи нагишом, если тебе удобней. Да и для ребят так даже будет сподручней, к которым ты в камеру попадешь. Не надо портки с тебя стаскивать. Твой объект вожделения сразу очутится у них перед глазами.

Не теряя достоинства, Гвоздь посмотрел на полковника, потом наклонился, поднял с земли шмотки.

– Если бы кто знал, как я вас ненавижу, – медленно произнося слова, сказал он. Наверное, хотел взвинтить полковнику нервы, но не получилось.

Васильков похлопал его по плечу.

– Ненавидеть, удел слабых людей. Плебеев, если хочешь. Достойных противников, надо уважать, – сказал Васильков, кивнув на майора Туманова. Потом подошел к майору и спросил: – Ну, что, майор, теперь-то можно в этом уголовном деле ставить точку? Или у тебя есть еще что-то?

Федор отрицательно покачал головой.

– Нет, товарищ полковник, не пора. Есть еще два штриха, которые необходимо прояснить. А вот тогда уже…

Увлеченный чтением материала по делу об убийстве председателя совета директоров топливной корпорации Леонида Розовского, майор Туманов не сразу отреагировал на стук в двери. И только, когда он повторился еще и еще, Федор оторвался от бумаг и громко сказал:

– Входите. Кто там?

Дверь открылась, и в проеме показалось лицо человека, который повел себя довольно робко. Не смотря на приглашение майора войти, он еще раз переспросил:

– Можно, да?

Федор не раз убеждался, что излишняя скромность вредна. Всего должно быть в меру. В меру нахальства, в меру скромности. И всего остального тоже в меру. Так правильно формируется личность. А если чего-то не хватает, или избыток, то эта личность ущербная. Похоже, такая вот и предстала перед ним.

– Я же вам сказал, входите, – проговорил майор, разглядывая вошедшего.

Человек прошел к столу. Им оказался толстячок лет пятидесяти с небольшим. Причем, его красное, вспотевшее лицо показалось Федору знакомым.

– Садитесь, – майор любезно кивнул на стул.

Толстячок уселся на стул, который от его веса едва не заходил ходуном, особенно, когда он попытался поудобней разместить на нем свою пухлую задницу.

Федор с сожалением подумал о том, что вот пара, тройка, таких посетителей и им самим придется сидеть на полу. Новых стульев полковник им точно уж не выпишет. Но долг обязывает майора относится ко всем предельно вежливо, независимо от их комплекции, и потому Федор сделал вид, будто не заметил жалобного стона мебельного атрибута, спросил:

– Слушаю вас?…

– Моя фамилия, Глотов, – поспешил заявить о себе посетитель.

– Вот как, – сказал на это Туманов. Хотел добавить, что на ловца, как говорится и зверь бежит, но воздержался, зная, что господин из другого ранга и, возможно, к грубым метафорам оперов не приучен.

– Да, – произнес Глотов с небольшой заминкой. – Я только что разговаривал с вашим начальником…

– Полковником Васильковым? – решил уточнить Туманов.

Глотов сказал, кивнув:

– Он посоветовал обратиться лично к вам. Вот почему я, собственно, здесь.

Федор отложил толстую папку, набитую бумагами, в сторону, тем самым, давая понять, что готов выслушать Глотова.

– Понимаете, в чем дело… как бы это сказать, – произнес Глотов, несколько волнуясь. – Мы были с Леонидом Розовским компаньонами…

– Точнее бы назвать, вы были его так называемой «крышей»? Представитель закона. Человек с положением. Есть «крыша» криминальная. А вы – «крыша» от власть имущих. Верно? – спросил Туманов. На что Глотов не стал возражать, но и не стал опровергать сказанное майором. Сказал, улыбнувшись:

– Уж вы скажите тоже. Ну, помогал я ему иногда в делах…

– Прошу заметить, в делах незаконных, – уточнил Туманов. – Коллеги из управления по борьбе с экономическими преступлениями проводили проверку топливной корпорации, руководимой Розовским. И нашли там массу нарушений. Там и ваша фамилия, между прочим, фигурирует, – проговорил майор, впрочем, не заметив особого беспокойства в глазах толстячка. По всему чувствовалось, что все сказанное Тумановым не новость для него. Сейчас его больше беспокоило другое, и он признался майору:

– С этим ладно. Я как-нибудь утрясу. Меня сейчас другое беспокоит…