Кирилл Казанцев - Заковали сердце в лед

– У тебя есть жена, почему я не могу завести себе второго мужика? – Она схватила с тумбочки будильник и швырнула в Зиганшина. Следом полетела ваза, шкатулка… Было впечатление, что девушка съехала с катушек и возвращаться не собирается. Зиганшин ловко уворачивался, параллельно пиная лежащего под батареей кавказца.

– Теперь ты уже точно не отвертишься. Засажу на самую гнилую зону, света белого не увидишь, будешь драить сортиры, пока не сдохнешь. – Нагнувшись, он несколько раз вмазал жертве по почкам, после чего повернулся к Люське.

– Знаешь, давай так: или бросаешь «свою» и мы женимся, или я прямо сейчас рассказываю кому надо про твои темные делишки, – сделав шаг назад, прошептала она.

– Какое жениться?! Ты совсем, что ли, сдурела? – Михаил схватил ее за руки и бросил на кровать. Он уже жалел, что связался с этой сумасшедшей стервой, а вроде бы ничего была баба, по крайней мере, для приятного времяпровождения. Он и раньше не думал ни о какой свадьбе, а теперь и подавно.

Люся по глазам поняла, что все кончено. Как пишут в книжках – все мосты сожжены. Она легла, закинула руки за голову и цинично посмотрела ему в глаза. Конечно, по большому счету, ни на какую свадьбу она не рассчитывала. Ей было просто интересно посмотреть на трусливую реакцию теперь уже бывшего любовника. А ведь раньше каким соловьем перед ней заливался, обещал все что угодно: и жениться, и медовый месяц, и домик у моря. Все мужики такие, наобещают с три короба, а потом, поджав хвост, делают вид, что ничего такого не говорили.

– Не хочешь жениться – ладно. Тогда в обмен на молчание давай десять тысяч «зеленых». Я думаю, оно того стоит. Денежки у тебя есть. Даю тебе срок до завтра.

Зиганшин опешил. Опять двадцать пять! Сначала кавказцы шантажировали его, теперь эта туда же. Когда же это кончится? У него что, печатный станок под кроватью стоит?

Тем временем Гасан немного очухался и, кряхтя, присел на край кровати. Люся посмотрела на него:

– А ты тоже не расслабляйся. Ищи пять штук, а то ведь я могу еще одно заявление написать. Например, что ты меня изнасиловал!

Гасан злобно посмотрел на девушку, потом печально – в окно, подсчитывая языком во рту недостающие зубы.

– Да ничего ты не получишь! – Зиганшин со всего размаху дал девушке пощечину.

– Попридержи руки. Твоей жене, наверное, будет любопытно посмотреть на наши фотографии, как мы с тобой резвились по ночам, как я тебя, извращенца, привязывала к кровати. Нет-нет, подожди, думаю, ее обрадуют фотки, как мы кувыркаемся в вашем супружеском ложе, когда Катька уезжала в гости к маме. Да и коллеги, и папаша твой, думаю, будут в ударе от этих «фотосессий».

Зиганшин бросился к выдвижным ящикам и начал выворачивать оттуда все содержимое.

– Не нервничай, они в надежном месте. – Люся блефовала, но так правдоподобно, что следователь остановил поиски. Словно вкопанный, он стоял посреди комнаты и молча смотрел на нее.

– Короче, напоминаю – у тебя один день, или у тебя начнется очень веселая жизнь. Вы оба свободны. – Накинув халат, она пошла на кухню ставить на плиту чайник.

Как и у людей, у машин тоже есть своя история жизни. Свое детство, своя юность. Как и люди, они тоже со временем стареют, теряют свой прежний блеск, шарм, привлекательность. Покупая машину, человек иногда выбирает ее не менее придирчиво, чем мужа или жену. Он ухаживает за ней, ревнует, когда кто-то другой садится за руль. Но любовь проходит. И поржавевших, еле передвигающихся старых «железных коней» меняют на новые, оставляя тех пылиться в темных дворах и гаражах.

В любом городе, в любом микрорайоне достаточно пройтись по дворам в спальных окраинах, чтобы увидеть покрытый ржавчиной «жигуленок», брошенный хозяином на произвол. Он давно уже, наверное, пересел на иномарку, и эта груда железа стоит здесь разве что как памятник ушедшему времени. Каждое утро, выходя на работу, хозяин сначала бросает на свой драндулет косой взгляд, а потом, со временем, вытесняет из сознания, что это вообще его собственность, и проходит мимо, не замечая. Стоит какая-то развалюха, и ладно. Словно ненужный диван, выброшенный на свалку и обжитый бездомными котами и клопами.

Либо это может быть горбатый «Запорожец» со старательно замазанными краской вмятинами. Его владелец, какой-нибудь ветеран, получивший машину по льготной очереди еще в семидесятые, похоронивший жену, редко навещаемый детьми, души в ней не чает. Каждое утро он просыпается с мыслью, что вот еще чуть-чуть и авто будет как новенькое. Нужно только подновить крыло, подкрутить колесо, поставить новое зеркальце… Для пенсионера теперь это единственная радость, единственное занятие, придающее его жизни хоть какой-то смысл в череде бесконечных одинаковых будней.