Кирилл Казанцев - Заковали сердце в лед

Люся, побледнев от страха, наблюдала за всем происходящим. С одной стороны, хотелось провалиться под землю от осуждающих взглядов толпы, а с другой – видя, как кавказцев пакуют в «уазик», на душе стало легче. Все-таки не зря она запала на Мишу. Хоть и женатый, «чужой», но мужчина: не каждый возлюбленный способен спасти из такой передряги, в какую она попала. Когда заварушка стихла и народ начал понемногу расходиться, Люся с опаской вышла из-за ларьков, заглянула в машину кавказцев и подняла с заднего сиденья оброненную сережку.

– Чуть не потеряла, – сказала она, держа украшение в руке и робко глядя на Михалыча.

– Девушка, успокойтесь, все позади. Нечего так волноваться. Поедемте со мной в участок, расскажете все, как было. А я вас чаем напою. – Опер взял ее под локоть и провел к машине.

Зиганшин сидел дома, гадая, как закончилась операция. Михалыч – мужик опытный, все сделает без сучка без задоринки, здесь переживать не стоит. А вот Люська… Как бы не подвела под монастырь. Остается надеяться, что она не полная дура и не ляпнет в участке, что знает его. Ведь потом начнутся на работе пересуды, разговоры за спиной, шуточки, подколки. Но страшно не это, страшно то, что, всплыви эта история с любовницей, – плакала карьера, плакало повышение, плакали годы просиживания в этом проклятом участке. Все пойдет коту под хвост – сидеть тогда тут всю жизнь за гроши и бегать по улицам за всякими молокососами. А кому он будет нужен такой – без перспектив, денег? Никому. Разве что таким же неудачникам и неудачницам.

Люся сидела на стуле, уставившись в одну точку. После такого стресса у нее уже не было сил ни плакать, ни даже нервничать. Наконец все осталось позади. Записывая на бумаге показания, она вспоминала произошедшее как в тумане, словно и не с ней все это было. Будто это всего лишь дурной сон, который хочется поскорее выкинуть из головы и забыть. Правда, несмотря на нервы и усталость, Люся четко осознавала, что лучше про Мишу не упоминать.

– В следующий раз будьте осторожней, не разговаривайте на улице с чужими людьми и ничего чужого не подбирайте, – по-отечески наставлял ее Михалыч.

– Хорошо. Спасибо вам большое. Я так испугалась, так испугалась. – Ее голос снова задрожал.

– Тихо, тихо. Вот, возьмите, – пододвинул к ней кружку опер. Некоторое время Люся хлебала чай, уставившись в окно, а он, прочитав заявление, положил его в папочку и сказал: – Ну что, девушка, мы вам позвоним. Еще раз напоминаю: будьте осторожны в следующий раз на улице. – Михалыч окликнул дежурного: – Проведи девушку к выходу.

– До свидания, – прошептала Люся и посеменила каблучками к выходу.

Система допросов и выбивания из людей показаний имеет богатую историю, особенно в такой стране, как Россия. Здесь никогда особенно не церемонились с задержанными, без зазрения совести и оглядки на закон пользуясь надежной и проверенной временем формулой «цель оправдывает средства». Адвокаты, обязанные защищать человека, всегда играли роль статистов, абсолютно не имеющих влияния на ход расследования. И не важно, виноват человек или случайно попал в молох правосудия. Если нужно его посадить, скажем, для повышения процента раскрываемости преступлений или просто чтобы не путался под ногами у важных людей, – не проблема. Главное – заставить подозреваемого признать свою вину, а доказательства всегда найдутся. Правда, способы для достижения этой самой цели в разное время несколько отличались. Начиная от бесчеловечных пыток, доводящих до летального исхода, и заканчивая изощренным психологическим давлением, доводящим допрашиваемого до изнеможения, после чего он готов подписать что угодно.

В участке кавказцев начали прессовать сразу же, причем жестко и без лишних нюансов. Гасана и Ресула посадили в соседние камеры, но на допрос вызвали вместе. Перед ними сидел интеллигентного вида следователь, в очках и аккуратно выглаженной рубашке. Он вежливо пригласил их присесть и придвинул к ним пачку:

– Сигаретку?

Гасан с Ресулом откинулись на спинку стула, закурили, и следователь продолжил:

– Я вас слушаю. Рассказывайте по порядку, что случилось?

– Ну… это… мы не виноваты, – не знал, с чего начать, Гасан. Времени, для того чтобы придумать правдоподобную версию событий, не было, приходилось сочинять на ходу.

– Надо же, очень интересно. Продолжайте. – Следователь, поглаживая подбородок, с улыбкой смотрел на сидящих перед ним кавказцев.

– Значит, дело было так. Я вышел в магазин за булочками. – Ресул запрокинул голову, разглядывая потолок. – Встретил на улице друга. Вот его, – показал он пальцем на соседа. – И он предложил сходить в кино.