Кирилл Казанцев - Вороны любят падаль

Лоскутова слегка задело, что его, сержанта полиции, так запросто назвали сукой, но он вовремя вспомнил, что погон на нем нет, и вообще не время сейчас обижаться. Он вылез из салона и медленно повернулся.

Метрах в четырех от него стоял хозяин «Ауди» на этот раз без черных очков, в мятых запыленных брюках и рубашке с закатанными рукавами. Левой рукой он придерживал перекинутый через плечо пиджак, а в правой сжимал пистолет, направленный прямо на Виталия.

– Тихо-тихо-тихо!.. – голосом гипнотизера проговорил Лоскутов, внимательно и тревожно вглядываясь в лицо человека напротив. – Не надо горячиться, приятель! Я не хотел ничего плохого…

– Ты чего тут роешься, крыса? – перебил его хозяин «Ауди». – Ты чего вынюхиваешь?

– Не гони! Я просто ехал мимо, вижу, тачка… – начал врать Лоскутов.

– Первый раз в жизни тачку увидел? – прорычал человек с пистолетом. – Да я видел, как ты меня от самого поселка ведешь! Что тут у вас творится? Какого хрена вам всем от меня надо? Тебе конкретно, чего надо, тварь?

«Опаньки! А он меня сейчас элементарно продырявит, – с некоторым испугом подумал Лоскутов. – В состоянии аффекта, ага!.. Глаза-то вон бешеные!.. Так что в гробу я видал, дядя Дима, ваши проблемы, если ради них во мне дырки будут сверлить… Извини, своя рубашка, как говорится…»

Стараясь действовать незаметно, он постарался придать своему лицу выражение абсолютной невинности, а его правая рука тем временем осторожно скользнула назад, за спину и нащупала рифленую рукоятку пистолета.

– Слышь, мужик! Ты меня не так понял! – с фальшивым благодушием сообщил Виталий хозяину «Ауди». – Я же реально помочь хотел. Смотрю, тачка… Никого нет. Мало ли что в дороге случиться может.

– Случиться может! С тобой сейчас что-нибудь точно случится…

Он шагнул вперед, но Лоскутов уже добрался до пистолета. Побледнев, он выхватил оружие и направил его на своего оппонента и приказал, срываясь на крик:

– Бросай пушку! Бросай, я сказал!

«ПМ» еще стоял на предохранителе, стрелять Лоскутов не собирался, это было бы уж слишком. Он рассчитывал на то, что владелец «Ауди» сыт приключениями по горло и ввязываться в новое не станет. Сам бы он при подобных обстоятельствах ни за что не стал рисковать. Но его противник рассудил иначе. Он выстрелил, не раздумывая.

Виталий ничего не понял. Ему почудилось, будто огромная кувалда, сорвавшаяся откуда-то с верхушки самого высокого дерева, с разгона врезалась ему в лоб. Он даже боли не успел толком почувствовать, как все вокруг погрузилось в беспросветную темноту. Колени у Лоскутова подогнулись, и он упал на пыльную траву, распластавшись как тряпичная кукла.

Темнота рассеялась нескоро. Чувства медленно возвращались к Лоскутову – звуки, запахи, – все пребывало в странном хаосе и с трудом просачивалось в его сознание. Виталий долго не мог сообразить, что за холодная жидкость стекает по его лицу и груди, что за тень двоится и мечется перед глазами, но потом в глазах у него прояснилось, и Лоскутов увидел, что какой-то человек, стоя на коленях, поливает его холодной водой из большой пластиковой бутылки. Виталий попытался усилием воли слить воедино двоящуюся фигуру, и это удалось ему не сразу. Он только понял, что это совсем другой человек, не тот, что в него стрелял. Мысль об этом принесла некоторое облегчение, но когда он присмотрелся к склонившемуся человеку, то вдруг с огромным изумлением узнал в нем Дроздова, за которым ему тоже нужно было следить.

«Этот-то тут откуда? – начал соображать Лоскутов. – И вообще, где это мы?»

Соображал он туго. Мешал назойливый гул в голове и боль, от которой, казалось, вот-вот лопнет череп. Он только понял, что лежит на земле под деревьями, а сквозь листву просматривается сильно потемневшее небо. Наступали сумерки.

– Ага, очухался! – радостно констатировал Дроздов и сунул Лоскутову бутылку с остатками воды. – А я думал, ты, брат, того… Кто это тебя так?

Виталий кое-как собрался с мыслями. Было понятно, что Дроздов ни о чем не догадывается. Но как он тут оказался и почему взялся спасать Лоскутова? Нужно было прояснить этот момент. Однако Виталию даже не пришлось задавать никаких вопросов.

– А я еду, смотрю, «Фольксваген» на обочине торчит, – сам принялся рассказывать Дроздов. – Мне это подозрительным показалось. Стемнеет скоро, а тут машина открытая, и никого. Ну, я остановился, посмотрел… Твой это «Фольксваген»? Ну так имей в виду – все четыре колеса проколоты. Бардачок переворошили, в багажник заглядывали. Если что ценное было, можешь распрощаться. Скажи спасибо, хоть сам живой. Тебя, видать, из травматики с близкого расстояния… Потом вот подальше от дороги оттащили, в кусты бросили. Но я тебя нашел. Как себя чувствуешь-то? Ты лежи-лежи, я сейчас «Скорую» вызову…