Анатолий Афанасьев - Одиночество героя

— Вон, — ткнул он пальцем, — надо бы проход освободить.

Действительно, две легковухи подтянулись в переулок, уперлись в затор.

— Сейчас поедем, — сказал Климов. — Значит, Валерик тебя послал? Он живой, нет?

— Живой, — пробурчал Филя.

— Повезло… Ты вот что, легавый, брось свои уловки, веди в наглую. Я не прячусь. Валерику передай, жду в любое время, если захочет повидаться. Хотя я бы не советовал. Зачем? Спектакль окончен. У меня к нему на сегодня претензий нету.

— Он придет, — неожиданно для самого себя изрек Филя. — Он азартный, непуганый.

— Что ж, вольному воля…

Климов вернулся в «жигуленок», включил движок, обогнул белый пикап, прижал руку к груди, прося извинения у водителей легковух за пробку, и покатил дальше.

Витя спросил:

— Это ваш враг?

— У меня нет врагов. Откуда им взяться… Витя, тебе сколько лет? Восемнадцать?

— Да, почти.

— Ага. Колледж бросил. Менеджером не хочешь быть. Но ведь надо деньги как-то зарабатывать. Не век же у папочки с мамочкой на шее сидеть. Какие у тебя планы, если не секрет?

Юноша ответил не сразу, пригорюнился. Почесывал грудь в том месте, где пробоина.

— Сложный вопрос. В том-то и дело, что планов у меня нет никаких.

— А как же?..

— Хочу кое в чем разобраться. Потом уж строить планы.

— В чем, например?

— Кто мы такие? Зачем живем? Кому служим? Для меня это важно понять. Пока не пойму, ничего не могу делать. Но я скоро пойму. Еще чуть-чуть осталось. Я чувствую.

— Э-э, милый друг, — грустно протянул Климов. — Это чуть-чуть иногда растягивается на целую жизнь.

Разговор увлек обоих и вовсе не казался им неуместным. Они уже шли по Калужскому шоссе. Климов, поглядев в зеркальце, с удовлетворением убедился, что белый пикап дисциплинированно, не таясь, висит на хвосте, соблюдая дистанцию — в три, четыре корпуса. У Климова на душе птицы пели. Он рассказал мальчику немного о себе, как работает лесничим и в какой обстановке живет — тишина, покой, природа. Витя слушал заинтересованно. Между ними установился контакт, как у двух одиноких путников в ночи. Контакт измерялся не словами — сердечным настроем.

— Почему бы тебе тоже не пожить в лесу, — решился наконец Климов. — Там никто тебя не тронет. У меня хорошая библиотека.

— Откуда библиотека?

— Да так, собирал понемногу, свозил. После паузы Витя уточнил:

— Что я буду делать? Я же ничего не умею.

— Лес научит. Я тоже многого не умел.

Юноша опять замолчал. На высоком лбу образовались две поперечные морщинки. Потом высказался прямее:

— Да, мне нужен учитель. Но почему вы решили, что можете им быть?

С огромным облегчением Климов отозвался:

— Ты прав, какой из меня учитель. Я сам заблудился в трех соснах. Но это беда поправимая, как думаешь? У тебя зрение молодое, зоркое. Чего там видишь впереди?

— Дорогу, — усмехнулся мальчик. — И милицейский пост.

Гости прижились в сторожке Климова. В первый день Ольга расхворалась: у нее болел отрубленный палец и поднялась температура. Иван Алексеевич отыскал на полке аптечку, дал ей две таблетки аспирина. Боль немного утихла, но девушка начала заговариваться и плакать. Потрясения последних дней все же надломили хрупкий организм. Она плакала так долго и горько, будто умирала. Старцев опасался, что у нее начнется гангрена и придется тащить ее ночью через лес неизвестно куда.

Однако ближе к вечеру пожаловал старик в драном ватнике, благообразный, но слегка пьяненький, назвался Кузьмой Федотовичем и сообщил, что Климов, отбывая по делам в Москву, попросил его наведаться и освидетельствовать больную. С Михреем Климовым, сказал старик, они первые друзьяки по всему району, поэтому он не мог отказать ему в услуге, хотя переться в такую даль ему, конечно, не с руки.

Обрадованный, Старцев спросил:

— Так вы разбираетесь в медицине?

— Покажь девку, — хмуро ответил старик. — Как-нито разберемся.

При нем была сумка, из которой Кузьма Федотович извлек несколько пучков трав, большой пузырек с какой-то черной мазью, а также опасную бритву с чуток проржавевшим лезвием. Нашлась там и початая бутылка самогона — как туманно пояснил старик, для общей дезинфекции.

Осмотрев больную и убедясь, что у нее всего-навсего отрублен палец, старик осерчал:

— Надо было, конечно, больного инвалида гонять из-за такой ерунды. Эх, парень (это к Старцеву), ума ты, видать, не нажил. Нынешним кобылицам с утра полчерепа снеси, они к вечеру обратно на дискотеке. Кстати, возьми на заметку: все наши болезни проистекают исключительно в силу нашего невежества.