Кирилл Казанцев - Аттестатор

Волны, казавшиеся безобидными, на самом деле с силой обрушивались на пловца, тянули прочь от берега. Уралов спохватился, когда уже оказался довольно далеко, и усиленно заработал руками, чтобы побыстрее вернуться. Теперь море, бывшее до этого теплым и ласковым, казалось ему враждебным – чужой стихией, в которой ему нечего делать. Он размашисто греб руками, а когда взглянул под себя, то увидел большую тень, сопровождавшую его.

Это на берегу можно рассуждать, что в Черном море ничего опасного не водится. Ведь даже местные акулы, катраны, больше полутора метров не вырастают. Но когда ты один, далеко от берега, то страх сам собой закрадывается в душу.

Запыхавшийся, выбившийся из сил Магомед догреб-таки до берега и только тут сообразил, что сопровождавшую его тень отбрасывает он сам. Волна подхватила его, бросила на песок. Уралов поднялся, устало плеснул в лицо соленую воду.

Поганесян сидел в прежней позе, не шевелясь. Магомеду даже показалось, что старик-авторитет не дышит. Он осторожно тронул его за плечо.

– Погост.

Тот открыл глаза. И только сейчас Уралов заметил, что они не такие, какими были пятнадцать лет назад. Из голубых, как небо, превратились в серые, выцветшие.

– Пока ты плавал, тебе звонили раз пять, – кивнул на сброшенную Магомедом одежду Поганесян.

Уралов присел, вытащил айфон из нагрудного кармана рубашки. Телефон выскользнул из мокрой ладони. Песок облепил его, словно панировочные сухари сырой бифштекс. Обтерев трубку рубашкой, Магомед ткнул пальцем в сенсорный экран и недовольно пробурчал в микрофон:

– Я же говорил тебе, Рашид, звонить только в крайнем случае…

Лицо Уралова тут же помрачнело, сигнализируя о том, что этот «крайний случай» как раз и настал.

– …Да… вот же, бля… а ты куда смотрел?.. Беспредел полный… – с каждой брошенной фразой Магомед Рамдракович становился все более серьезным, губы зло кривились. – Все, жди, я сам разрулю. – Он выключил телефон, положил его на гальку, стал торопливо одеваться, даже позабыв вытереться.

– Главмент наехал? – поинтересовался Погост.

– Убью гада.

– Плохой мир, Магомед, лучше хорошей войны. Я же говорил – новый раздербан грядет. Поговори с ним, не зарывайся. Если бы над ним никого не было, не наглел бы.

– Мне в Адлер надо, в аэропорт. Срочно. Подбрось или кого из пацанов попроси. А?

– Сам доедешь. Держи ключи. Потом их в машине оставишь.

Погост кинул ключи. Магомед ловко поймал их.

– А ты? Давай хоть до Пицунды подброшу.

– А куда мне спешить? Дел-то у меня нет. Послушайся совета – выйди из игры. Вложишься в ремонт какого-нибудь местного санатория, они тут десятками пустыми стоят. Станешь, как я, инвестором со всеми вытекающими. Лучше в своей постели или на пляже у теплого моря концы отдать, чем от ментовской пули или заточки под ребра. Насчет границы не волнуйся – стоять не придется. Я звон погранцам сделаю. Почти без остановки проскочишь. – Поганесян сунул руку в карман широких полотняных штанов, извлек потертую бюджетную мобилу с крупными кнопками. – Телефон звонить должен, а чтобы снимки делать, фотоаппарат нужен. Кино камерой снимать надо, – кивнул он на лежавший на гальке айфон Магомеда.

Уралов гнал по шоссе. Впереди уже серебрилась бурная горная река Бзыпь, за которой начиналась Россия. Погост сдержал слово – Магомеда встречал абхаз-погранец. Он торопливо обежал машину и сел рядом с ним.

– Там справа ворота зеленые, в них и езжай.

– «Зеленый коридор», что ли? – уточнил Уралов.

– Какой коридор? – усмехнулся погранец. – Огородами проедем.

За воротами и впрямь оказался огород: с помидорами, петрушкой, киндзой, луком и всем другим, чем положено. Между грядками шла укатанная колея. Параллельно ей по утоптанной тропинке тянулись женщины с ручными каталками, набитыми контрабандой. Огород и двор оказались сквозными. Через другие ворота, без всяких формальностей Магомед выехал в Россию.

– А штамп о выезде? – спохватился Уралов.

– В другой раз, дорогой, поставлю. Не прихватил. Если подождешь – могу сбегать, – ответил страж границы.

– Некогда мне ждать.

В Адлер Магомед успел-таки к самолету на Москву. Благо билет у него был с открытой датой…

И уже в конце рабочего дня у Ларина в портфеле зазвонил мобильник. На губах Андрея появилась улыбка. По мелодии он сразу определил, какая трубка сработала. А последние дни он носил их с собой три штуки, не считая служебной.

Ларин поступил осмотрительно – завел себе три лишние симки, все на разные номера. А затем, как бы между прочим, на всякий случай сообщил двум своим заместителям и Статкевичу по одному из них. Андрей давно подозревал, что кто-то из вторых лиц в ОВД сливает информацию на сторону. И вот теперь звонил мобильник, чей номер он сообщил своему первому заму майору Зайцеву.