Кирилл Казанцев - И никого не стало…

– Если это так… – задумался Волостной, – то работодатель будет звонить и, не дождавшись ответа, рано или поздно кого-нибудь сюда отправит.

– Скорее поздно, чем рано, – отрезал полковник. – Не верю никому. А этим тем более. Лыжи есть, голодранцы?

– Нет у нас никаких лыж… – простонала Евдокия. – И не было никогда. Зачем нам лыжи? Мы не спортсмены.

– Была собака, – вдруг вспомнил ни к селу ни к городу Тимофей. – Ворчуном ее звали – сибирская лайка. Добрая такая и глупая. В лес деранула, волки ее там и задрали. Мы ее нашли, вся в крови, горло порвано. Так мы Ворчуна в снегу похоронили и быстрее тикать оттуда…

– Волки? – вздрогнула Ольга Дмитриевна (и не только она). – Какие еще волки?

– Обычные волки, – поежился Тимофей. – Злые и голодные. Рыщут по окрестным лесам – временами слышно, как они воют. Жуть, скажу я вам, особенно ночью… Но – тьфу, тьфу, тьфу, – он трижды сплюнул через левое плечо, – на территорию особняка пока не заходили.

– Мамочка дорогая… – задрожала Екатерина Семеновна.

– Что со щекой? – поинтересовался, сглотнув полковник.

– Фурункул набух…

– Где расположен особняк?

– Мы честное слово не знаем, – дружно замотали головами парень с девушкой. А парень добавил: – Пару раз мы делали вылазки – тогда еще не было этих холодов, собака была живая, ружье имелось… Бродили по лесу, искали дорогу ради спортивного интереса. Здесь в округе ничего, даже заброшенных деревень нет.

– Куда же тянутся электрические провода? – задал каверзный вопрос адвокат.

– Да шут их знает, – простодушно развел руками Тимофей. – Нам с Дуней тоже стало интересно, побрели по столбам, добрались до оврага – а он глубокий, зараза… в общем, назад вернулись.

– Ладно… – полковник помотал зачумленной головой и побрел обратно в свое кресло. – Не знаю, что и думать, господа.

– А с этим пополнением что делать? – уставился на парочку Волостной.

– А что хотите, – вздохнул Эдуард Владимирович. – Хотите – бритвой по горлу, не хотите – пусть валят к себе в комнату. Куда они денутся?

– Почему же у вас так пыльно и грязно, работнички? – брезгливо поджала губы Екатерина Семеновна. – Посмотрите, какой бардак в гостиной! Вы хоть раз тут пыль вытирали?

– А мы не прислуга, – отрезала Евдокия. – Мы здесь другими делами занимаемся.

– Ужин приготовьте, – проворчал долговязый Аврамский. – Хоть какой-то с вас будет прок, а то совсем тут обленились.

– Сами готовьте! – возмутился Тимофей. – Ясно сказано, не прислуга! И не повара! Какого черта вам тут надо? Вас сюда звали? Если хотите, можем камин растопить, – смягчился молодой человек. – Но вы вроде и сами уже растопили. Уголь, кстати, в кладовке за туалетом. Картошка и капуста – в ящике в холле, питьевая вода – в «полторашках» и маленьких бутылках – в углу за комодом.

– Вставайте, Эдуард Владимирович, чего вы там расселись? – недовольно воскликнул Волостной. – Не знаю, что будет дальше, но мы обязаны совершить еще одну прогулку по дому – на этот раз в компании наших новых друзей. Есть желающие прогуляться?

Желающих остаться в гостиной оказалось больше. На экскурсию по дому, помимо Волостного и полковника, решились только Буревич и прокурор. Фонарь, имеющийся у Тимофея, перекочевал к Волостному. Люди гуськом передвигались по сумрачным коридорам, старались не отставать. Тимофей срывающимся шепотом повествовал, что на первом этаже все очень запутано – это здание проектировал какой-то юморист. Не пропускали ни одной комнаты – вторгались во все помещения, осматривали ниши, кладовки, где практически не было бытовых вещей. Криминальный лидер в этом доме не жил. Завезли какую-то мебель и этим ограничились. Возможно, до его ареста здесь обреталась прислуга или родственники. На первом этаже насчитали не менее пятнадцати калориферов – многие из них обросли толстым слоем пыли.

– Мы обязаны попеременно прогревать помещения, – гулким шепотом повествовал Тимофей. – Заказчик боится, что дом промерзнет и стены полопаются.

– Не опасно давать такую нагрузку? – засомневался Буревич. – Вылетят пробки к едреней фене. Или коротнет когда-нибудь. А пожарные хрен сюда приедут.

– Да вроде не должно, – возражал Тимофей. – Все рассчитано, проводка сделана на совесть. Правда, старенькое уже все. Этому дому, наверное, лет пятнадцать, неизвестно, как долго он еще без ремонта простоит. Если хотите, забирайте одеяла из комнат, их здесь до чертовой матери – даже не знаем почему.