Вячеслав Жуков - Топор войны

– Алена, что-то случилось? Может, объяснишь? Все-таки ночь. И потом, я не думаю, что твой отец обрадуется моему визиту.

При упоминании об отце, Алена чуть не расплакалась прямо в трубку. От этого поступка ее удержало только то, что она глянула на пистолет, который убийца опять поднес к голове матери.

– Приезжай. Я сейчас одна в доме. – Пришлось соврать. Знала: это подло по отношению к Николаю. Но будет в сто раз хуже, если этот придурок выстрелит в мать.

– Хорошо, – послышалось из трубки. – Я сейчас возьму такси и приеду.

Конопатый одобрительно кивнул и, чтобы девушка не сболтнула чего-нибудь лишнего, вырвал у нее трубку и положил ее на аппарат.

– Я могу вам задать один вопрос? – глядя в довольное лицо Конопатого, спросила Алена.

– Да хоть два. Другое дело, захочу ли я на них отвечать. – Он захохотал, подошел к окну, глянул в него, потом вернулся к женщинам и уже скучающим голосом предложил: – Ладно. Валяй, спрашивай, чего хотела?

– Скажите, зачем вы хотите, чтобы Николай приехал сюда?

Он как будто удивился ее тупости, кивнул на открытую дверь коридора, где в луже крови лежал здоровяк охранник.

– Ты это безобразие видела?

Алена отвернулась, не стала смотреть.

– Вот. Я же не могу оставить все так. Чего доброго менты на меня выйдут. А Комков узнал меня. Там, на остановке. Сейчас он приедет. Я его пристрелю и вложу в его руку топор.

Алена вспомнила, читала в книжках: когда убийцы хотят замести следы, то подставляют другого, вложив в его руку оружие. И сказала:

– Потом вы убьете нас с мамой. И вложите пистолет в руку маме или мне. И получится так, что убийца и жертвы убили друг друга.

Конопатый удивленно взглянул на Алену. Даже покачал головой.

– А ты, оказывается, очень догадлива. Твой отец мог бы гордиться тобой. Но сейчас я вам предлагаю вот что: говорят, перед смертью женщины выкладываются в сексе. Я думаю, есть смысл нам сейчас это проверить.

– Что? – в один голос воскликнули Ольга с дочерью. Только этого не хватало. Подавай ублюдку секса.

– Пока Комков еще не приехал. И вам напоследок это не помешает, – сказал Конопатый, видя, что предложение его не находит понимания.

Ольга восприняла его слова как идиотскую шутку и решила переспросить:

– Сексом? Сейчас?..

– Именно сейчас, – подтвердил Конопатый. – И начну я… – Он стал указывать пальцем, как в детской игре-считалке, то на Ольгу, то на Алену, но вдруг остановился на Ольге. – …с тебя. А дочка пойдет на десерт.

Ольга едва не потеряла дар речи. Представить не могла, что Конопатый решится на такое. Мало ему издевательств?

– Дима, я прошу тебя. Во имя всего святого, не надо. Это ведь стыдно и мерзко. На глазах дочери…

Но Конопатый, видно, был другого мнения.

– Раздевайся. Ну! Снимай кофту, юбку.

– Дима, у меня траур… сын в морге. Как ты не понимаешь всего этого? Я тебя умоляю… – Ольга посмотрела на Алену. Та опустила голову, понимая безвыходность ситуации.

Конопатый ждать не любил.

Ольга встала, сбросила с себя черную кофточку, расстегнула «молнию» на черной юбке и остановилась в нерешительности. Стоит ли продолжать дальше? Может, все-таки этот придурок одумается?

Конопатый пожирал ее глазами и очень разозлился на медлительность. Подошел, рванул юбку, разорвав «молнию».

– Я сказал, чтобы ты разделась догола, а не наполовину.

Ольга скинула юбку на пол, оставшись в лифчике и в черных кружевных трусиках, которые, как видно, очень возбудили Конопатого. От этих деталей туалета он избавил ее сам.

– А у тебя хорошая фигура, – восхищенно проговорил он, бесстыдно трогая ее за груди и бедра.

Ольга, теперь не сомневаясь в том, что избежать сексуального контакта с этим психом не удастся, попросила:

– Давай не здесь. Пойдем ко мне в спальню. Не могу при дочери. – Ольга надеялась, что, воспользовавшись их отлучкой, Алена попытается убежать. Даже если он запрет дверь, можно воспользоваться окном. Ведь гостиная на первом этаже.

Но Конопатый грубо сказал:

– Хватит болтать. Я должен видеть вас обеих. И не надо хитрить. Я не настолько идиот, чтобы поддаться на твои уловки. – Он взял Ольгу за руку, подвел к овальному столу.

– Вы с ума сошли, – простонала Алена, понимая, что сейчас с ее матерью случится омерзительное и ужасное; подобное унижение она вряд ли сумеет пережить. Ее строгая, принципиальная мать.

– А ты заткнись! – цыкнул на нее Конопатый. – Сейчас и до тебя очередь дойдет. А пока заткнись. Поняла?

Алена не ответила. Лишь старалась не видеть всей этой пошлости. Чувствовала себя еще более униженной, чем мать.