Вячеслав Жуков - Остановись, мгновенье, ты ужасно

Видно, увидев покачивающегося Грека, у них появилось неудержимое желание проверить содержимое его карманов. Хотя кроме ключей от квартиры, начатой пачки сигарет и коробка спичек, они бы там вряд ли отыскали чего-то стоящего. Но парни, к сожалению, этого не могли знать. Выскочив из машины, они нырнули под арку, следом за Греком.

Ваняшин завел мотор «Волги» и уже хотел тронуться, но Федор не дал, сказав:

– А ну-ка, Леша, погоди. Сдается мне, сейчас Греку как никогда понадобится наша помощь. Глянь-ка туда, – показал Туманов на стоящую возле стены торгового центра машину. – Видишь вон ту тачку?

Ваняшин выключил мотор, присмотрелся, куда показывал ему майор.

– Теперь вижу, – уверенно кивнул лейтенант.

– Только что из салона этого авто выскочило трое молодцов, и побежали за Греком. Думаю, Сан Санычу сейчас с ними нелегко.

– «Шакалы». Ночная шпана, – уверенно сказал Ваняшин. – Такие по ночам работают. Выбирают жертву, отметелют ее хорошенько, ну и соответственно карманы вывернут. Часы могут снять. Кольцо золотое. На меня тоже такие пару раз наскакивали. Ну я им, – Ваняшин сжал здоровенный кулачище и слегка стукнул им по рулю, показывая, как он поступил с ночными «шакалами».

Федор не сомневался, что тем парням, рыпнувшимся на здоровяка Ваняшина, крупно не повезло. Наскочили они на него не подумавши.

– Да, но Грек, это не ты. Это он на словах герой. Думаю, нам лучше поспешить, пока они его не забили до смерти, – сказал Туманов и быстро вылез из машины.

Еще подбегая к арке, они с Ваняшиным услышали шлепки ударов и вопли Грека. По сему не трудно было догадаться, что Сан Саныч терпел поражение, что сильно обеспокоило оперов.

Вбежав под арку и очутившись по другую ее сторону, Туманов с Ваняшиным увидели Грека. Тот стоял, чуть пригнувшись, прижавшись спиной к кирпичной стене торгового центра, а трое молодцов старательно охаживали его с трех сторон кулаками. Он почти не отбивался, видно уверовав в свою обреченность. Так, только коротко взмахивал руками, словно отпугивая комаров. Но отпугнуть этих крепких ребят ему было явно не по силам. И при каждом попадании кулака по усатой физиономии, голова Грека раскачивалась из стороны в сторону, как маятник.

– Вот, суки, – процедил сквозь зубы Ваняшин, недовольный такой несправедливостью. Все-таки, трое на одного, да еще пьяненького, это не дело. И кулаки Леши Ваняшина сами собой зачесались.

Внезапно в руке парня, который стоял прямо перед Греком, Федор увидел нож. Его лезвие тускло блеснуло в темноте. Он отвел руку в сторону, чтобы с размаху всадить лезвие ножа в побитое тело Грека.

Федор испугался, что они с Ваняшиным не успеют и что есть силы, закричал, оглашая спящий двор своим криком:

– Стоять, милиция!

Не ожидавшие появления ментов парни как видно на миг оцепенели. По крайней мере, Грека они уже колотить перестали. И тот, у кого в руке был нож, оказался явно в замешательстве, хотя рука уже была занесена для удара.

Сам же Грек, скорее всего, обессилив совсем от побоев, вдруг качнулся и не удержав равновесия, не устоял на ногах. Его повело в сторону, и он упал. И как оказалось, весьма своевременно, потому что парень, державший нож, видно все-таки, решил довести задуманное до конца, ударил, и лезвие с неприятным для слуха скрежетом прошлось по кирпичам. Второй раз ему не дал ударить Леха Ваняшин.

Федор едва успевал замечать, как отлетали от ударов старательного Леши Ваняшина, тела нападавших. Наверное, вот так легко, точно играючи, лейтенант мог прикончить всех троих одними руками, без применения оружия, но им повезло. Двое из нападавших, не стали искушать судьбину и рванули в темноту, под арку, где стояла их машина. Третьего, Федор Туманов ухватил за руку и, завернув ее тому за спину до хруста, уложил его на землю.

– Лежи, не дергайся, – сказал майор, не оставляя тому шансов для сопротивления. – А то я тебе не только руку, но и башку сверну.

Парень испуганно покосился на насевшего ему на спину Туманова. Но больший страх у него был перед Ваняшиным. Он увидел, что амбал, легко раскидавший их всех троих, возвращается, обозленно матерясь.

– Не догнал я их, Николаич, – сказал Ваняшин, подойдя. – Ушли, суки, а жаль. Так хотелось им хари по стене размазать за Сан Саныча. Сан Саныч, – наклонился Ваняшин над Греком, – ты живой?

Грек зашевелился, принимая из лежачего положения, сидячее.

– Леш… Федор… они меня… – он не договорил, неожиданно всхлипнув. – Нет, за что? Ничего ведь им не сделал. Шел себе. А они… сволочи…