Наталья Александрова - Микстура для терминатора

— Так и знай, что с бабы никакого проку не будет! — с досадой сказал мужичок. — А только Шаману ты очень понравилась в деле, с ним не поспоришь. Видел он тебя в воскресенье, как ты пятерых Савеловых раскидала.

Новое дело, опять про воскресенье!

— Вы уверены, что Шаман ничего не напутал? — машинально спросила я. — Не могла я нигде быть в воскресенье.

Теперь уже мужичонка посмотрел на меня дикими глазами, они к тому же были розовыми, как у кролика. Ему бы уши — вылитый Братец Кролик!

— Шаман никогда ничего не путает! — наставительно сказал он. — В общем, так. Я тебя в Удельной не видел, ничего не знаю. Мне велено записку передать, я передал. — Он нагнулся и с кряхтением поднял записку. — Вот, держи, а я пошел.

Я в задумчивости прошла мимо мороженицы, потом развернула бумажку. Там была такая странная запись: 22.9. 18. 46 ВШ.

Так, допустим, 22.9 — это двадцать второе сентября, 18 — это время, восемнадцать часов, а что такое ВШ? Сорок шесть весьма шизонутых? Сорок шестая военная школа? Сорок шесть вагонов шоколада? "Бред какой-то!

Я отбросила этот бред в дальний угол сознания, клочок бумажки машинально сунула в сумку и в расстроенных чувствах вернулась на работу: мороженого мне совершенно расхотелось.

Относительно своего знакомства с половиной отделения милиции я этому Братцу Кролику не наврала, но слегка преувеличила, потому что один знакомый милиционер у меня был, правда, кажется, не из этого отделения.

Московский проспект — оживленная правительственная магистраль. Дорога из аэропорта проходит здесь. Все высокие гости нашего города проезжают мимо нашего магазина. Он расположен на углу Московского и маленького безымянного переулочка.

Однажды, где-то полгода назад, ждали не то бельгийскую королеву, не то шведского премьер-министра, короче, возле нашего магазина, и не только возле него, толклось множество милиционеров. Бельгийская королева что-то запаздывала, женщина есть женщина — может, у нее тушь потекла, может — петля на чулке спустилась, но бедная милиция мерзла на улице, потому что дело хоть и происходило в начале апреля, но в нашем городе апрель считается наполовину зимним месяцем. Мы от всей души сочувствовали бедной милиции, которая несла свою трудную и опасную службу под окнами нашего магазина, а потом к нам в офис заглянул молодой милиционер с красным носом (не подумайте ничего плохого, это было от холода). В офисе находились только мы с Ниной, и милиционер, увидев двух молодых интересных женщин, несколько растерялся и деликатно спросил, что унитазов импортных в магазине навалом, а вот нет ли одного, подключенного к фановой трубе, он согласен и на наш, отечественный. Нинка ужасно смешливая, пока я объясняла бедному милиционеру, куда пройти, она еле сдерживалась, зато потом, чувствуя себя виноватой, напоила его кофе. И милиционер влюбился, потому что у Нинки чудные ямочки на щеках и хорошая улыбка. Звали милиционера Васей, фамилия тоже соответствовала — Курочкин, и оказался он хорошим парнем, хоть взаимности от Нины так и не дождался.

Нину мы отстояли всем магазином, но Вася не обиделся, что им пренебрегли, и теперь изредка забегает к нам на огонек выпить кофейку.

Кое-как доработав до конца дня, я, выходя из офиса, увидела на обочине голубые «Жигули» с открытым капотом. Хозяин, как водится, ушел в мотор по пояс, выставив наружу брюки и ботинки. Не зря говорят, барахло машина «Жигули»! Н-да, брюки были серые, хорошей ткани, с пятном мазута возле отворота, я их сегодня уже видела. Как это понимать? Машина другая, а брюки те же самые? Интересный человек. Брюки у него одни, а машин — как собак нерезаных. Я прошла мимо него и замедлила шаг — очень уж мне захотелось разглядеть его получше, но в этом я не преуспела. Удалившись на безопасное расстояние, я оглянулась — вдруг он вылезет, и я смогу его рассмотреть? Но я увидела кое-что другое, отчего мне стало не по себе.

По тротуару неторопливой расхлябанной походочкой шел смуглый молодой человек в мятых вельветовых брюках и бежевом свитере. Он никуда не спешил и поддавал ногой пустую банку из-под пива. Проходя возле голубой машины, он неловко поддал свою банку, и она скатилась с тротуара. Пружинистой, танцующей походкой брюнет сошел на мостовую рядом с хозяином неисправных «Жигулей», как-то неуловимо взмахнул рукой и снова выкатил банку. Я следила за его грациозными движениями, но какой-то внутренний толчок заставил меня перевести взгляд на человека в приметных брюках. В его позе что-то неуловимо изменилось. Он так же стоял, зарывшись в мотор своей машины, но стоял как-то безвольно обмякнув. Он не стоял, а лежал, навалившись грудью на мотор. Я не так часто видела мертвых людей, но внутренний голос сказал мне, что этот человек мертв. Я лихорадочно завертела головой в поисках грациозного брюнета, но его и след простыл.