Наталья Александрова - Убийство напрокат

Надежда Николаевна вздрогнула.

Она не раз видела в детективных фильмах, как неразумные легкомысленные герои входят в незапертые квартиры и в результате попадают в ужасные неприятности.

Умом Надежда понимала, что входить ни в коем случае нельзя, но природное любопытство было в ней сильнее рассудка, и она, оглядевшись по сторонам, вышла в квартиру, открыв дверь локтем, чтобы не оставлять отпечатков пальцев.

Нельзя сказать, что внутри царила тишина.

Где-то потрескивал рассохшийся паркет, время от времени гудели ржавые трубы, из-за стены соседней квартиры доносились приглушенные звуки скандала, но признаков присутствия хозяина квартиры не было.

— Эй! — окликнула Надежда, почему-то испуганно приглушив голос. — Эй, есть здесь кто-нибудь?

Никакого ответа, конечно, не последовало.

Надежда крадучись, стараясь не шуметь, пересекла прихожую.

Она сама не понимала, почему так странно ведет себя. Если здесь никого нет — то можно не таиться, спокойно ходить по квартире, хлопать дверьми и разговаривать в полный голос.

А если здесь кто-то есть?

Если здесь кто-то есть, то он все равно знает о ее появлении.

И если здесь кто-то есть — почему этот кто-то не подает никаких признаков жизни?

Надежда почувствовала, как по ее спине пробежали мурашки.

— Есть здесь кто-нибудь? — повторила она еле слышно, открывая дверь комнаты.

Эта единственная жилая комната была и спальней, и гостиной, и кабинетом, и столовой. Здесь стоял узенький раскладной диванчик, накрытый сильно потертым вылинявшим пледом, и стол, по совместительству исполнявший обязанности письменного и обеденного — во всяком случае, на одной его стороне лежала стопка общих тетрадей в клетчатых переплетах, а на другом — грязная тарелка с неаппетитными остатками недоеденных пельменей. В углу, возле диванчика, валялся на полу черный матерчатый рюкзак с уже знакомой Надежде символикой «подземных байкеров».

Еще в комнате были старенький корейский телевизор и недорогой музыкальный центр..

Хозяина квартиры здесь не было.

Решив позднее более внимательно осмотреть комнату, Надежда вышла из нее и заглянула на кухню.

Здесь царил еще больший беспорядок.

В раковине громоздилась высоченная стопка грязных тарелок, маленький столик был заставлен посудой так тесно, что на нем не оставалось свободного места. Надежда поняла, почему тарелка с пельменями оказалась в комнате — на кухонном столе ее просто некуда было поставить.

От природы аккуратной Надежде не хотелось задерживаться на этой свалке, тем более что здесь тоже не было никаких следов хозяина.

Она вышла в коридор и снова огляделась.

Перед ней были еще две двери — одна, судя по всему, вела в совмещенный санузел, а вторая — в кладовку или встроенный стенной шкаф.

Надежда открыла дверь ванной комнаты.

При этом ее охватило какое-то удивительно скверное предчувствие. Ей не хотелось переступать порог ванной, не хотелось до тошноты, до судорог, до головокружения.

«Что такое? — недовольно подумала она. — Я современная женщина, отягощенная высшим техническим образованием и совершенно не склонная к предрассудкам. Я не верю в привидения, в лохнесское чудовище, в переселение душ и в снежного человека. Откуда же вдруг такие дикие, несовременные мистические предчувствия?»

Она взяла себя в руки, включила свет и вошла в маленькое тесное помещение.

Здесь, пожалуй, было чуть больше порядка, чем в комнате и на кухне, — просто потому, что здесь было меньше возможностей устроить свалку. Перед Надеждой Николаевной предстал во всей красе бежевый унитаз с деревянным шкафчиком за спиной и самая обыкновенная чугунная ванна, задернутая зеленой пластиковой занавеской.

Благодаря особенностям звукоизоляции, сюда особенно отчетливо доносились звуки скандала, все еще бушевавшего в соседней квартире.

«Какой интересной, полнокровной жизнью живут эти люди, — подумала Надежда, покосившись на стену, — сколько чувства! Какие страсти! А я тут брожу как последняя дура по чужой квартире и трясусь от необъяснимого страха… И чего, интересно, я так боялась? Ничего страшного здесь нет».

Она машинально отдернула в сторону зеленую занавеску…

И истошно завопила.

В ванной, почти до краев наполненной водой, лежало тело.

Надежда зажала себе руками рот, который совершенно ей не повиновался и продолжал кричать. Учитывая тонкие стены, этот крик могли услышать соседи. Кое-как справившись с этой непослушной частью тела, она заставила себя еще раз внимательно посмотреть на содержимое ванны.