Наталья Александрова: Соколиная охота

— Иди ты в задницу! — спокойно ответила Любка и полезла в тумбочку за шоколадным печеньем.

Сырникова по указанному адресу не пошла, но примолкла, и инцидент на некоторое время был исчерпан.

Поздно ночью Надежда привычно проснулась от храпа Поросенке. Любка сидела на кровати в одной тонкой рубашке, чуть не лопающейся на груди, и тосковала.

— Она так постоянно? — шепотом произнесла Любка, хотя можно было орать, как в лесу — все заглушал мощный храп, по тембру напоминавший рокот мотора военного вертолета.

— Как тебе сказать… — задумалась Надежда. — Иногда повернется на бок и замолчит.

— Ужас какой! И зачем меня сюда перевели?

— Ее скоро выпишут, — утешила Надежда.

— Черт, спать расхотелось, — протянула Любка. — Пойдемте, Надежда Николаевна, покурим, что ли…

— Курить нельзя, — вздохнула Надежда, — и спиртного нельзя, а то перелом не срастется.

— А мы никому не скажем, — предложила Любка.

Убежденная такой необычной логикой, Надежда немедленно согласилась. Они поднялись, накинули халаты и пошли по коридору, поддерживая друг друга, потому что ноги у обеих были в гипсе: у Любки — левая, а у Надежды — правая.

— Пара хромых, запряженных зарею… — ворчала Надежда на ходу. — Ну и зрелище мы с тобой представляем!

Они чудно поболтали за сигареткой, Любка рассказала, что приехала год назад с Западной Украины. Там нет работы и русских, как и везде, кроме России, не больно-то любят. Жил с ней один начальник, но жена у него попалась уж больно несговорчивая, прямо ведьма. Грозилась Любке в лицо кислотой плеснуть.

Любка не захотела рисковать, собрала чемодан, да и дала деру. А здесь у нее никого нет, так что пришлось вначале к черному в ларек сесть. После уж нашла работу в магазине парфюмерном, но там тоже у директора жена сердитая попалась, вопрос ребром поставила: или Любка увольняется, или она свою долю магазина продает — они с мужем совладельцами были. Только Любка приуныла, как тут кстати магазин ограбили.

Так они с Юриком познакомились.

— Кто он, этот твой Юрик?

— Майор милиции, он как раз по вызову приезжал.

Юрик меня из того магазина забрал, квартиру мне снимает, с работой обещал помочь, заботится, в общем…

— Ну и ладно, — примирительно сказала Надежда, — раз заботится. А как же ты сюда-то попала?

— Долго рассказывать. — Любка зевнула во весь рот. — Как-нибудь в другой раз расскажу.

Накануне вечером возле входа в китайский ресторан «Янцзы» остановился малиновый джип «Чероки», из него выпрыгнули двое коротко стриженных парней. Один из них — очень крупный, плечистый, накачанный до предела — подошел к дверям и нажал на кнопку звонка. В ресторане было закрыто по причине вчерашней перестрелки. Официантки отмывали зал от крови, хозяин-китаец подсчитывал убытки, повар на всякий случай держал наготове два-три блюда для усиленно посещающей в последнее время ресторан милицейской братии.

Не дождавшись ответа, парень постучал в дверь мощным кулаком. В ресторане видели и джип, и бойцов. Василий Васильевич понял, что прибыли по его душу, тяжело вздохнул и сам пошел открывать.

Вошли трое: двое охранников и старший — горбоносый черноволосый мужик средних лет, из южных народов, как определила выглянувшая из подсобки официантка Лариса.

Самый здоровый — точная копия охранника Геши, которого застрелили позавчера вместе с хозяином, — злобно пнул ногой стул, отодвинул стол и споткнулся о ведро с грязной водой. Вода выплеснулась и запачкала бандиту брюки. От этого он еще больше разозлился и начал было крушить все подряд — изорвал красивую картинку с петухом, висевшую на стене, опрокинул пару столов и направился уже к стойке бара, чтобы перебить там бутылки с напитками.

— Мальсики, мальсики! — Хозяин-китаец попробовал урезонить незваных гостей. — Не надо сум, не надо скандал! У меня крыса есть…

— Ты че мелешь, косоглазый! — рявкнул на Васильича толстый рослый «бык». — Какая еще крыса? Ты че — крысами русский народ кормишь? Сам жри свою крысятину!

— Моя крыса — нельзя скусать, моя крыса — Гена Суруп…

— Василий Васильевич говорит, — вступила в разговор Лариса, — что у нас «крыша» есть, Гена Шуруп…

— А мне что крыса, что «крыша» твоя, задница азиатская! Ты сперва по-русски научись говорить! — Толстый попер на китайца и схватил его за лицо своей волосатой пятерней.

Китаец все с тем же жалким и безобидным видом неожиданно юрко вывернулся из-под руки толстяка, крутанулся на одном месте, схватив «быка» за кисть, и тот с удивленным криком отлетел в угол и грохнулся на пол. При его падении раздался грохот, как от удара о землю Тунгусского метеорита, и стаканы на стойке бара жалобно звякнули.