Наталья Александрова: Сестра моя — смерть

Мать окаменела на пороге, как будто увидела Медузу Горгону.

— Расскажи, — проскрипела она, как старая дверь.

— Очень просто, у меня ничего нет. Все — и обе квартиры, и дом в Токсово, и «мерседес», и «БМВ» — все это по завещанию — заметь, эта сволочь Шувалов, оказывается, составил завещание! — так вот, по завещанию это все отходит Лариске. И счета в банках — официальные, а что у него было рассовано по разным местам — про то никто не знает.

— Какой Лариске? — Алла Борисовна опустилась на стул, чувствуя, что случилось непоправимое.

Самое обидное, что она нисколько этого не предполагала, даже, грешным делом, не то чтобы порадовалась, когда узнала по телевизору об убийстве зятя, она ощутила некоторое злорадство: вот тебе, поделом, никому не позволено обзывать ее старой сводней и заразой.

— Не придуривайся! — заорала Ольга и швырнула сигарету на паркет. — Лариске — своей дочери от первого брака! Все — ей! Ты понимаешь?! А мне — фиг! Вот эти тряпки и дачу в Синявино — курятник!

— В Синявино? — взвизгнула Алла Борисовна. — В этом сумасшедшем доме, где чуть ли не тысяча участков, и все по шесть соток?

Дети, собаки, в общем, форменная помойка!

Да ее же никогда не продашь!

— О чем ты говоришь, — Ольга устало откинулась на подушки, — я же сказала — там не дом, а собачья будка. Тридцать лет назад строили, Никитушке от матери осталось, — Но как же так, — растерянно молвила Алла Борисовна, — ты мне не говорила про дочь от первого брака.

— А ты не спрашивала, — огрызнулась Ольга.

— Но это, — мать указала на сумки, — что все это значит?

— То и значит, дорогая матушка, что я приехала к тебе на постоянное местожительство, потому что из квартиры Лариска выперла меня с треском. Так и сказано в завещании:

«Квартира со всем имуществом». Вот, разрешили носильные вещи взять только. И денег, что в кошельке было.., двести долларов и триста двадцать пять рублей…

— Но у тебя же есть кредитные карточки?

— Карточки? — Ольга рассмеялась противным скрипучим смехом, затем высыпала на стол из портмоне целую кучу разноцветных карточек. — В сортир бы их снести, да пользоваться неудобно, жесткие больно! Все они аннулированы.

— Но где же шубы, ведь у тебя их чуть не десять было…

Но вспомнив утренний разговор с Леопольдом Моисеевичем, Ольга просто зарычала от бессильной злобы.

— Но это же.., полный кошмар, — осознала наконец Алла Борисовна. — Что же теперь будет?

— Прекрати закатывать глаза и говорить театральным голосом! — внезапно взорвалась Ольга. — Слышать тебя не могу!

— Идиотка! — завизжала мать. — Ты понимаешь, что ты во всем виновата сама? Если бы ты относилась к нему по-человечески и не бегала по мужикам, то он.., то его бы вообще не убили! Ты, ты во всем виновата.

И теперь осталась у разбитого корыта в тридцать шесть лет, а это немало, должна тебе сказать. Где ты найдешь теперь мужа, который сможет тебя содержать? Да и вообще хоть кого-то… Раз в жизни судьба дала тебе шанс. И ты его упустила.

Алла Борисовна уже не смотрела на себя в зеркало и не думала, как она выглядит со стороны. Ей расхотелось играть. Она была искренна, как никогда в жизни. Она обзывала дочь разными словами, выплевывала их ей в лицо и чувствовала какое-то мстительное удовольствие.

— Кретинка! — орала она, напирая на "р". — Ты что же думала, что так будет всегда?

Ты будешь тратить его деньги, а он — все безропотно сносить? Он боялся скандала, это верно, но ведь когда-нибудь его положение настолько упрочилось бы, что он просто вышвырнул бы тебя пинком! Господи, иметь такие деньги и не отложить даже тысячи долларов!

— Что, эта тысяча спасла бы меня сейчас? — агрессивно возражала Ольга.

— Ну, знаешь, люди и на меньшее живут И еще рады!

— Что ты знаешь про людей? Сидишь тут в четырех стенах и жрешь деликатесы.

— Не твое дело! — рявкнула мать.

— Вот теперь это точно будет не мое дело! — торжествующе проговорила Ольга. — Теперь по утрам будешь есть «геркулес», а вечером — гречку.

Алла Борисовна с ужасом осознала, что так оно и будет.

— А сама-то ты что будешь есть?

— Дерьмо! — коротко ответила дочь.

Они еще долго выкрикивали друг другу всякие оскорбления, пока Алла Борисовна не выдохлась первая, все же годы давали о себе знать. Чтобы как-то восстановить силы, она достала из холодильника баночку с салатом из спаржи и отрезала солидный кусок лососины по-милански. Но аппетита не было, потому что призрак районной зубной поликлиники стоял на пороге, и Алла Борисовна поймала себя на том, что мысленно полемизирует с хромым ветераном, влезшим таки без очереди.