Наталья Александрова - Две дамы на гвинейской диете

Надежда выбралась в коридор. Темнота уже не казалась ей такой непроницаемой — то ли глаза понемногу привыкли, то ли откуда-то в подвал все же проникал едва заметный свет. Взглянув вслед преступным компаньонам, Надежда поняла, что в той стороне, куда они убежали, действительно что-то слабо светится. Она крадучись двинулась в направлении этого свечения.

Прижимаясь к стене и стараясь не производить никакого шума, она прошла изрядный кусок коридора и наконец увидела впереди смутно вырисовывающиеся силуэты Розы и Вадима. Сообщники крались вперед, приближаясь к повороту коридора, из-за которого и выбивалось слабое свечение. Надежда замерла, наблюдая за происходящим.

Вадим, видимо, вспомнив о том, что он мужчина, первым скользнул за поворот. Оттуда донесся какой-то глухой удар, и снова все стихло.

— Ну что там? — негромко окликнула Роза своего сообщника. Из-за угла послышалось какое-то невнятное бормотание. Роза подняла пистолет и шагнула вслед за альбиносом.

Снова раздался глухой удар и наступила тишина.

Надежда знала, что любопытство — это ее главный порок. В глубине души она считала его своим единственным пороком (хотя у ее мужа Сан Саныча было на этот счет другое мнение), но справиться с ним она не могла. Ей ужасно интересно было узнать, что происходит за углом и почему больше не слышны голоса Розы и Вадима. Она крадучись подобралась к повороту коридора, пригнулась и сделала следующий шаг…

Не успели ее глаза привыкнуть к свету, как над головой Надежды взметнулась толстая дубинка.

— Стой! — успела вскрикнуть она в последний момент. — Это же я!

— Ой, правда, это же Надька! — раздался до боли знакомый голос, и Алка Тимофеева опустила свое грозное оружие.

— А я-то думаю — кого еще черт несет! Вроде этим гадам я уже организовала торжественную встречу, — проговорила она, окинув гордым взглядом тела Розы и Вадима, лежащие на полу у ее ног.

— Чем это ты их? — спросила Надежда, с живейшим интересом оглядев тяжелую дубинку странной формы, которую все еще сжимала в руке Алка.

— Экспонатом здешнего музея, — ответила ее подруга и прочла приклеенную к дубинке этикетку:

«Большая берцовая кость реликтового гоминида».

— Кого? — удивленно переспросила Надежда.

— Снежного человека, — ответила Алка, вспомнив свои не слишком богатые знания по биологии.

Она стояла, опершись на большую берцовую кость, в неровном колеблющемся свете масляной коптилки, и сама очень напоминала первобытного человека или даже того самого реликтового гоминида. На стене подвала покачивалась ее огромная тень, как тени ее далеких предков на стенах пещер.

— Алка, а откуда у тебя этот светильник? поинтересовалась Надежда.

— Экспонат, — гордо отозвалась ее подруга, эскимосская коптилка, заправленная моржовым жиром. А огонь я, между прочим, добыла трением, по методу первобытных людей!

— Где это тебя такому методу научили — на курсах повышения квалификации?

— Нет, — смущенно призналась Алка, — это меня научил Охломонов из седьмого "А". Он этим методом поджег кабинет химии, чтобы сорвать четвертную контрольную работу.

Роза пошевелилась и застонала.

— Надо с ней что-то делать, — озабоченно проговорила Надежда, — а то она очухается, и у нас снова будут проблемы. Палит из своего пистолета, как оглашенная! А Лена-то еще говорила — полная посредственность, вся на виду! А Розочка вон что задумала — Илью убить. Что жадность с людьми делает…

— Живучая, зараза, — Алка нагнулась, подобрала пистолет и добавила, — ну, во всяком случае, связать ее не помешает. И ее дружка, само собой, тоже.

Связывая конечности специалистки по членистоногим поясом от собственных брюк, Алка задумчиво проговорила:

— И правда, до чего, стерва, худая! Ведь одни кости… Интересно, это у нее от злости, или какую-то диету соблюдает?

— Знаю я, какую она соблюдает диету! — ответила Надежда. — У коренных жителей Новой Гвинеи была раньше такая диета: питались в основном своими родственниками. Считали, что при этом к ним перейдут лучшие качества покойников. Вот и эта членистоногая чуть не съела собственного дядю…

— Упаси Господи так оголодать! — подхватила Алка. — А ты еще меня все время уговариваешь на диету сесть!

— Да я на тебя давно рукой махнула!

— Мы тут ерундой занимаемся, — спохватилась внезапно Алка, — диеты обсуждаем, а Люська там в полной темноте скованный сидит и мучается неизвестностью!

— И не только неизвестностью! — подхватила Надежда. — А еще голодом, жаждой и гиподинамией! Сколько они его тут взаперти держат?