Наталья Александрова - Чемодан с видом на Карибы

Первой, перед самой дверью кабинета, была заплаканная девочка с коробкой из-под обуви в руках, за ней — старушка с толстой, мучительно храпящей болонкой, женщина средних лет с попугаем в клетке, кривоногий, коротко стриженый парень с бультерьером и богато одетая дама с французским бульдогом на коленях. За этой-то дамой и занял очередь донельзя взволнованный Сан Саныч. Бейсик сидел у Надежды на руках, презрительно поглядывая на изнеженного бульдожку.

Дверь кабинета распахнулась, и на пороге появился маленький седой человечек с густыми бровями и большим крепким крючковатым носом, делавшим его похожим на попугая.

— Ну-с, что у нас тут? — ветеринар оглядел приемную поверх очков. —Много, много! Ну, мы сейчас разберемся… Девочка, у тебя тут кто?

— Черепаха, — девочка громко всхлипнула и протянула врачу открытую обувную коробку.

Ветеринар наклонился над коробкой. Казалось, он собирается клюнуть ее своим попугайским носом.

— Как нас зовут? — спросил он, обращаясь, по-видимому, к черепахе.

— Тортилла… — девочка снова горестно всхлипнула. — Ее звали Тортилла!

— Что значит — звали? — ветеринар поднял на девочку выпуклые птичьи глаза. — Хорошая черепаха, упитанная!

— Доктор, но она же не шевелится! Она умерла!

— Глупости! — старичок вскинул голову, и Надежде показалось, что он щелкнул клювом. — Тортилла просто спит!

— Но она уже несколько дней не шевелится!

— Обыкновенная спячка! Ты разве не знаешь, что черепахи впадают в спячку? Следующий у нас кто? — и ветеринар повернулся к старухе с болонкой. Приподняв очки, он недовольно проговорил:

— Ах, это у нас опять Фрося! Старая знакомая! Фрося опять объелась! Мамочка, ну сколько можно вам повторять — ей нельзя много есть!

Особенно сладкого и мучного!

— Но она просит! — жалобно пробормотала старушка. — Она на меня смотрит и просит! Я же не могу морить ее голодом…

— Голодом? — возмущенно повторил ветеринар. — Да у нее третья степень ожирения! Мамочка, вы что — хотите ее погубить? В ее возрасте лишний вес совершенно недопустим!

— А она так глядит, что я ничего не могу поделать., сердце ведь не камень! Что же мне делать, доктор?

— Сутки голода, и навсегда исключить сладкое и мучное!

Он перешел к женщине с попугаем и наклонился к клетке. Сходство его с птицей стало просто поразительным.

— Так, что у нас тут?

— Доктор, он молчит! — взволнованно проговорила хозяйка.

— Что значит — молчит? — доктор снял очки и тщательно протер стекла полой халата.

— Молчит — значит молчит! Как рыба! До сих пор разговаривал без умолку, а сегодня рта.., то есть клюва не открывает. То есть открывает только для того, чтобы поесть. А ведь он был такой разговорчивый! Такой общительный! И про погоду, и про политику мог…

— Да? — недоверчиво проговорил ветеринар, снова надел очки и наклонился к клетке. — А зовут нас как?

— Арчибальд, — смущенно сообщила хозяйка. — Для близких друзей — просто Арчи…

— Ах, Арчи… — ветеринар склонил голову набок и как-то странно защебетал. Попугай, который до сих пор не проявлял никакого интереса к происходящему, неожиданно оживился, точно так же, как старичок, склонил голову и тоже защебетал. Некоторое время они так переговаривались, наконец ветеринар распрямился, потер поясницу и повернулся к хозяйке попугая.

— Все понятно, — он снова снял очки и прикрыл выпуклые глаза морщинистыми веками. Арчи на вас серьезно обиделся. Уж не знаю за что, все-таки это птица, а не человек, но может быть, вы сами вспомните? Он обиделся и не хочет с вами разговаривать!

— Арчи! — хозяйка всплеснула руками. — Мальчик мой, но я же просто пошутила! Вы понимаете, — она повернулась к ветеринару. — Я принесла из магазина курицу-гриль, и пообещала Арчи в шутку, разумеется, — что сделаю из него такое же блюдо, если он не перестанет сорить ореховой скорлупой…

— Попугаи — очень обидчивые птицы, — сердито проговорил ветеринар. — Кроме того, они чрезвычайно требовательны к юмору.., а черного юмора вообще не воспринимают!

— Что же мне делать, доктор? — женщина умоляющим жестом прижала руки к груди.

— Попросите у него прощения, — ответил ветеринар и прошел дальше. — А тут у нас что?

— Да вот, доктор, — стриженый парень прихватил своего бультерьера за ошейник и подтащил поближе. — В натуре, кореш мой трусить стал.

Словно подтверждая его Слова, бультерьер тоненько заскулил, попятился и закатил глаза, как будто собрался упасть в обморок.