Эдуард Кондратов - Без права на покой [Рассказы о милиции]

Георгий Георгиевич даже плюнул с досады:

— Ну и ублюдки вы, однако. Насмотрелись детективов дешевых... Вам что, мокрого дела не хватает, остальное все есть, да? Фу, даже говорить с вами противно!

— А как же его иначе выведешь? — сконфуженно спросил Костя.

— Да самым банальным образом. Пусть сегодня же заплатит за полгода вперед за квартиру и уедет подальше, «в деревню, к тетке, в глушь, в Саратов». Он же человек свободной профессии.

— Почему в Саратов? — удивленно спросил Дмит­ров. — Это не глушь.

Орбелиани с сожалением посмотрел на них, вздохнул:

— Мда... други мои, печать мысли не безобразит ваши прекрасные лица. Насчет Саратова — это цитата из Грибоедова, понимать ее надо фигурально, то есть в переносном смысле, — четко и раздельно, словно диктуя, говорил он. — Ясно? А то еще бухнете Иванову: мол, шеф приказал уехать в Саратов, знаю я вас.

— А куда ж ему ехать? — глуповато улыбаясь, спросил Костя.

— Именно туда, где нет никаких теток и всех прочих дальних и близких родственников. Паспортишко ему менять, насколько я понимаю, не впервой, у него, на­верное, запасной есть. Всесоюзный розыск объявлять не станут, не та фигура, а и объявят — не найдут, поскольку в милицейской картотеке он не значится ни с какой стороны. Кстати, посоветуйте ему взять фамилию не столь вызывающую, как нынешняя. Поближе к образу, теперь- то пугаться нечего. Поняли?

Дмитров, ехидно ухмыляясь,- кивнул.

Георгий Георгиевич с облегчением подвел итог: — Ну, как будто бы все...

— Таким образом, можно считать доказанным, что основой сближения большинства подсудимых, выливше­гося в создание преступной группы, явилось тяжелое государственное преступление, совершенное, как ни странно, во время их пребывания в трудовой колонии строгого режима.

Из речи государственного обвинителя в судебном заседании

С первого взгляда было ясно: ребята взволнованы не на шутку. Конечно, их волнение могло быть вызвано и очередной идеей фикс, так уже бывало не раз. Но теперь Хлебников, наученный горьким опытом, стал внимательнее к их «гениальным» или «бредовым» открытиям, как они сами их попеременно характеризова­ли, нимало не смущаясь полным отсутствием в этом логики. В прошлый-то раз, насчет Кости Строкатова и драки у магазина, ребята явно что-то нащупали — вполне здравое и, пожалуй, интересное — без всякой околесицы. И теперь подполковник был уверен, что их «свободный поиск» имеет не только воспитательное значение.

— Понимаете, Иван Николаевич, мы это взяли за отправную точку! — горячо говорил Геннадий, и тут же его перебивал Саша:

— Правда, пришлось все начинать сначала. А это, я вам скажу...

Подполковник отчаянно замахал руками:

— Стоп! Стоп! Лучше я вам скажу! А ну-ка сядьте!

Ребята, быстро переглянувшись, замолчали и сели на «любимые» стулья — прямо перед столом подполковника. А тот не спеша достал сигарету, долго разминал ее в пальцах, щепоточкой бросая в пепельницу излишки табака. Наконец закурил и, выпустив лохматую струйку дыма, спросил с любопытством:

— Ну, протрезвели? Давайте-ка кто-нибудь один. Ну ты, Саша.

Тот решительно замотал головой:

— Нет, Иван Николаевич, пусть Геннадий. Это же его идея.

— Ух ты! — восхитился подполковник. — Даже с идеей. Тогда совсем интересно.

— Да какая идея? — отмахнулся Геннадий. — Просто мыслишка одна выплыла.

Но спорить не стал, так как слишком уж велико было желание скорее все рассказать подполковнику.

— Помните, Иван Николаевич, вы приказали прове­рить всех, кто летел в том самолете в Адлер?

— Ну?

— И еще спрашивали, не бросилось ли нам в глаза что- нибудь особенное?

— Помню, помню, продолжайте... — нетерпеливо ска­зал Хлебников, уж начиная чувствовать, что на этот раз «особенное» будет.

— Тогда нам действительно ничего не бросилось, — сокрушенно сказал Геннадий. — А тут сидим мы с Сашей, маракуем по этому делу... Ну, Саша и говорит: «Может, их надо поглубже копнуть? А то уж больно легко мы все обтяпали. В два дня уложились».

— Ну, у вас же мотоцикл... Долго ли объехать? — настороженно сказал подполковник, зная по опыту, что в таких случаях нужно быть оппонентом. — И потом, чего ж вам было копать? Убедились, что человек под своим именем летел — ну и дальше.

— Вот-вот. Мы так и поступили, — ехидно согласился Саша. — И зря!

— Что зря? — не понял Хлебников.

— Видите ли, Иван Николаевич, — стараясь говорить как можно спокойнее, продолжал Геннадий. — Нас, к сожалению, тогда не насторожила одна странность: почему все подозреваемые на месте?