Виктория Платова - Корабль призраков

– Это Макс, Ева. Он на нашей стороне, Ева… Ты слышишь меня, Ева?

Конечно же, я слышала ее. Более того, теперь, когда Макс, грациозно развернувшись, пропустил меня к почти игрушечному столу, я ее увидела. Карпик сидела в углу Максовой койки, поджав ноги по-турецки. Она была в белой облегающей майке, и я с удивлением обнаружила, что тринадцатилетняя Карпик уже является обладательницей крошечной острой груди. Мощная лампа, висящая прямо над Карликом, полностью освещала ее. Бледные тонкие руки, трогательные ключицы, вереница родинок. Но не это поразило меня. На покрасневшем плече Карпика красовалась незаконченная татуировка.

Черепаха.

Красное и черное, цветная татуировка. Безобидная черепаха на безобидном детском плече.

От неожиданности я почувствовала слабость в ногах и почти рухнула на стул. Это казалось дурным сном, я даже ущипнула себя исподтишка. Полдня я думала о татуировке на груди убийцы, а теперь она самым мистическим образом появляется на коже девочки, так далекой от убийства. Что это – предостережение, угроза, намек, проповедь? Случайное совпадение?

Но все случайные совпадения в моей жизни всегда были фатальны…

– Что это? – едва шевеля губами, спросила я.

– Tattoo, – терпеливо пояснила Карпик. – И не делай такие глаза, пожалуйста.

– Ты с ума сошла, Карпик!

– Не будь такой, как папа. Мне хватит его одного. Крикуна и ворчуна.

– Я поверить не могу…

– Придется. Красиво, правда? Макс настоящий мастер. Да, Макс?

Макс, невозмутимый, как целый тотем индейских богов, кивнул. Что-то странное происходило здесь, больше похожее на ирреальный мир колониального дома, затерянного в сезонах дождей Индокитая. Маленькая белая хозяйка и мрачный туземец-слуга, готовый выполнить любую ее прихоть. От этого странного союза тринадцатилетней девочки и огромного взрослого мужчины мне стало не по себе. Если бы я только могла проникнуть, если бы я только могла понять суть их отношений. Но это было так же невозможно, как попытаться понять суть моих собственных отношений с Карпиком. Она сама выбирала людей. И даже в какой-то мере подчиняла их себе. Придется пересмотреть на досуге концепцию будущего, которое я нарисовала для Карпика… Единственное, что я могла сказать точно, – мне не нравился этот странный союз.

– Можно вас на минутку, Макс? – тихо сказала я. – Давайте выйдем…

– Если ты хочешь читать ему вшивые нотации, то я выражаю протест. – Карпик по обыкновению приподняла нижнюю губу.

– Я никому не собираюсь читать нотации. Я просто собираюсь поговорить.

– Если ты не хочешь, чтобы я слышала, я заткну уши, – и, как бы подтверждая серьезность своих намерений, Карпик накрыла голову подушкой и затихла.

– Хотите выпить, Ева? – равнодушно спросил Макс.

– Хочу.

Он плеснул мне вина из плетеной бутыли, которая стояла на столе. Вино было терпким, с хорошим послевкусием. В любое другое время я оценила бы его. Только не сейчас.

– Зачем вы это делаете, Макс?

– Она попросила.

– А если бы она попросила вас взорвать посольство Мозамбика? Или украсть ночной горшок у английской королевы?

– Это нереально. Я могу делать только то, что могу, – не очень-то он разговорчив.

– Ладно. Она – маленькая девочка…

– Я не маленькая девочка, – вклинилась Карпик.

– Ты же обещала не подслушивать.

– Хорошо.

Подождав, пока она снова накроется подушкой, я продолжила:

– Она – маленькая девочка. Но вы – вы взрослый человек…

– Ну и что? Я не вижу здесь ничего такого. Если ей нравится…

– Мне очень нравится, Макс, миленький… – снова высунулась Карпик.

– Не думаю, чтобы это очень понравилось ее отцу.

– Ему понравится. Ему нравятся татуировки, – наплевав на обещание, Карпик села в кровати и искоса и с видимым удовольствием посмотрела на свое плечо.

– Вот как! – Это был неожиданный поворот сюжета, и я насторожилась. – Значит, ему нравятся татуировки. Откуда ты знаешь?

– У папочки было три любовницы. И у каждой из них была татуировка.

– И у Наташи? – Господи, зачем я только ляпнула о ней, зачем я только упомянула это имя! Карпик покраснела и выпалила:

– Он тебе рассказал об этой гадине?

– Мы коротали время, пока ждали тебя… Думаю, ты поступила, как beast.

– А мне плевать. Если бы она была настоящая… Я сразу пойму – когда настоящая. Я сама найду ему… настоящую.

– Настоящую для него или для тебя?

– Для него… Для меня… Не важно.

– Это важно. Ты же умная девочка. Эта Наташа, она, должно быть, очень страдала…