Виктория Платова - Куколка для монстра

– Не вставай, полежи немного на спине, – услышала я вязкий от сострадания голос капитана. Что-то новенькое, простые человеческие чувства прорезываются у него, как молочные зубы у младенца. Ай да капитан. Я попыталась улыбнуться – и чуть не закричала от боли.

– Ты как?

– А как ты думаешь?

– Мать твою, и глаз зацепили… Подожди, я сейчас сгоняю за чем-нибудь холодным, приложим…

– Не смей! – сплюнув кровь, остановила я его. – Этого не хватало. Надо же соображать, у несчастной секретутки нет ни времени, ни сил, ни ассистентов, чтобы заниматься собой и своим дурацким глазом. Ей бы ноги унести… Сейчас немного оклемаюсь и встану…

Но Лапицкий не дал мне встать, он сам, как подкошенный, рухнул на колени рядом со мной и взял мое лицо в ладони.

– Девочка… Прости… Прости меня, будь все проклято.

– Какое «прости»? Ты, кажется, становишься похож на сентиментального генерал-майора в отставке. Это же работа, капитан. Это моя идея, и я ее воплощу. Все в порядке. Не стоит изменять себе, карманный Мефистофель…

Его руки закаменели, а горькая складка у губ стала еще горше:

– Ну что ты за человек?

– Ты же сам меня такой сделал, не забывай, – наконец-то, избитая и бессильная, я все могла сказать ему.

– Да. Да. – Минутная слабость прошла, и капитан снова стал собой. Он даже устыдился душевного порыва. – Это точно. Штучка вышла еще та. Что теперь?

– Теперь – последний акт.

– Может быть, отыграем его ближе к вечеру и ближе к Лещу? Тебе же придется часа четыре мотаться, а если еще с простреленным плечом… – он снова сбился на жалость.

– – .Все должно быть правдоподобно. Ты же сам говорил, что он работал у югов в полевом госпитале. Свежую рану всегда можно отличить даже не специалисту. А и рана, и потеря крови – все должно быть достоверным. Иди. Я сейчас поднимусь.

Теперь он не сопротивлялся. Он поднялся с матов и, не глядя на меня, пошел к двери. И, уже взявшись за ручку, сказал, не оборачиваясь:

– Знаешь, Анна, я начинаю тебя бояться.

– Неужели ты можешь кого-то бояться? Ты?!

– Я даже представить себе не могу, что будет, когда ты заматереешь.

– Да ничего не будет. Стану только более изощренной сукой, только и всего. С меня штраф за «суку».

Он ничего не ответил. Он вышел из спортзала, плотно закрыв за собой дверь, как будто бы захлопнул дверь в собственную душу.

Я лежала на матах и смотрела в высокий, отделанный деревом потолок. Боль билась во всех клеточках, а вместе с ней поднималось неведомое мне чувство охотничьего азарта, жажда помериться силами не только с Лещом, но и со всем миром. На моей стороне только я сама, но и этого будет достаточно, чтобы победить…

Через двадцать минут я уже была на ногах. Каждый шаг давался с трудом, но теперь мне было наплевать на боль. Лапицкий уже ждал меня в тире, бесцельно вертя в руках «Макаров». Я сама настояла на тире, где живой мишенью будет именно несчастная секретарша. Снисходительный дружеский выстрел с близкого расстояния не устраивал меня.

Морщась от боли во всем теле, я встала под мишенями, а Лапицкий сосредоточенно, как на тренировке, натянул наушники и поднял пистолет.

– Да ты просто Вильгельм Телль, – не удержалась от подколки я. – Извини, яблока нет, есть только я.

– Не боишься, что сейчас пристрелю тебя и вся твоя карьера закончится, не начавшись? – неожиданно зло бросил он.

– Сейчас уж точно не пристрелишь, – я была спокойна, – потом, может быть. Но это уже будет другая история. Давай.

В который уже раз за сегодня я понукала его! Он снова поднял пистолет и подержал его на весу. Прямо на меня смотрело равнодушное маленькое отверстие, вороненый тоннель в другой мир, где уже были люди, которых я знала. Холодок пробежал по моему позвоночнику, и мне захотелось выйти из циничной и безжалостной клетки, в которую я сама себя загнала… Не давая разрастись этому чувству, я снова крикнула:

– Стреляй же!..

– Не могу, – он растерянно смотрел на меня, на пистолет, – я не могу этого сделать.

– Стреляй же!

Видимо, я переоценила свои силы, страх уже наступал, он побеждал боль, он легко клал ее на обе лопатки, еще минута, и он водрузит флаг над поверженным городом моего мужества… А мне еще нужно успеть повернуться к нему спиной, чтобы выстрел настиг меня сзади, бедную секретаршу, так чудесно спасшуюся от преследования, чтобы довести правдоподобие ситуации до абсурда.

– Стреляй, сволочь! – Я не выдержала. – Со своей женой ты так не церемонился. А я не церемонилась с твоим покойным другом…