Виктория Платова - Ритуал последней брачной ночи

— Подождите, — крикнула я, и Тео остановился. И снова повернулся ко мне.

— Вы что-то хотели спросить? — Он был сама вежли-Ьостъ.

— Не совсем…

Сейчас или никогда! Алчный червь Рейно Юускула будет посрамлен!

— Вы Тео Лермитт. Правда?

— Да. Я — Тео Лермитт.

— Я бы хотела взять у вас автограф. Если вы не возражаете.

— Не возражаю, — он покраснел. Черт возьми, он покраснел!

Я блохой прыгнула к нему, на ходу вытаскивая анонимную писульку.

— Где расписаться? — Он пристроил на локте увесистую папку и вынул ручку.

— Вот здесь, пожалуйста…

Я протянула ему развернутый листок. И принялась ждать, попутно прикидывая, хватит ли мне времени добежать до ближайшей группы людей. Тео машинально подмахнул бумажку. И только потом уставился на нее.

— Sorry, — пробормотал он, вынимая очки.

— Ничего. Все в порядке.

Но и в очках он увидел то, что и должен был увидеть:

«ВЕРНИТЕ УКРАДЕННОЕ, ПОКА ОНО НЕ УБИЛО ВАС».

Когда Тео поднял глаза на меня, в них было только пугливое удивление. И больше ничего. Совсем не та реакция, которую я ожидала. Во всяком случае, никто не будет лишать меня жизни здесь и сейчас. Это и коню понятно.

— Откуда это у вас? — спросил он.

— Какая разница? По-русски это называется анонимка. Это ведь вы клеили все эти тексты. Лермитт молчал.

— Вы ведь ученый. А опускаетесь до шантажа…

— Откуда это у вас? — снова повторил он.

— Разве это имеет значение?

— Вы из полиции? — высказал предположение он, и д едва не рассмеялась ему в лицо.

— Нет. Я не из полиции…

Лучше бы я этого не говорила. Тео с неожиданным для его вегетарианской мускулатуры проворством и силой ухватил меня за руку и почти швырнул в кресло.

— Вы работаете на него?

— На кого?

— Не валяйте дурака. На кладбищенского вора. На Олева Киви!

Ого, какие подробности всплывают!

— Олев Киви умер, — напомнила Тео я, но от его цепких пальцев освободиться так и не смогла.

— Это ничего не значит. Остались такие, как вы. С которыми он обстряпывал свои делишки!.. — выдохнул он и принялся шарить глазами по залу.

Куррат, он пялился на людей, так же как и я! И наверняка был озабочен той же мыслью, что и я несколько минут назад: «Кем бы ни была эта девка, она не решится напасть на меня здесь, среди людей. Она не решится воспользоваться ни удавкой, ни заточкой».

Тео Лермитт боялся меня так же, как и я его! Он был одиночкой — так же, как и я. И в этом мы стали союзниками. Пугливыми союзниками.

— Олева Киви убили, — я уже успела оценить ситуацию и немного успокоилась. — Убили в то самое время, когда вы были в гостинице. И вы сразу же съехали… Что может подумать полиция?

— Полиция не будет заниматься честными людьми, — высказал он предположение весьма сомнительного качества.

— Честные люди не пишут вот это! — Изловчившись, я вырвала анонимку из рук Тео и потрясла ею у него перед носом. — Это уже преследуется в уголовном порядке.

— Вы пугаете меня?

— Нет. Просто если какое-нибудь заинтересованное лицо сличит текст этого послания с тем, что произошло с Киви, вам может не поздоровиться.

— Мне? — Тер снял очки и протер их рукавом пиджака. И слабеющим голосом произнес:

— Это вам может не поздоровиться. Вам, разорителям храмов! Я был прав, камни убили его! Камни, которые он крал у богов!..

— Я не имею никакого отношения к Олеву Киви. И к его камням. Я просто хочу знать правду… Это важно. Это может спасти жизнь невинному человеку… — Я вдруг так разволновалась, что начала говорить о себе в третьем лице.

Тео молчал. Его профессией была декоративно-прикладная вечность, что ему до одной, отдельно взятой жизни невинного человека? И тогда я решила прибегнуть к его же собственному средству — к шантажу. Только наглый шантаж может укротить наглого шантажиста.

— Если вы расскажете мне обо всем, что знаете, я просто порву эту бумажку. И все остальные тоже. Которые вы отправляли из Лаппенранты. Из почтового отделения рядом с вашим домом… И снимки, на которых запечатлено это увлекательное времяпрепровождение. А негативы пришлю вам по почте. Подумайте…

По лоснящейся лысине Тео было видно: он уже подумал. Ему не нужны мелкие, как клопы (или крупные, как жуки-навозники), неприятности «с полицией».

— Извольте, я расскажу вам правду. А с этим письмом вы можете делать все, что угодно. Я не боюсь. Я и раньше не боялся. И его не боялся тоже… — патетически закончил Тео. И ловко вынул из моих пальцев злополучную анонимку.