Виктория Платова: Смерть на кончике хвоста

В метро Наталья снова уткнулась в пухлый томик Воронова. И снова проехала свою остановку. Но какое это имеет значение, если ее бросил Джава? Она вдруг подумала о том, что впервые за последний год возвращается в пустую комнату. И проведет пустую ночь. Эту и все последующие… Не стоило ей восставать против существующего положения вещей. Но кто бы мог подумать, что именно ташкентский ленивец Джава, этот мальчишка, этот стручок обжигающего перца, давал ей такое ощущение наполненности жизни? А теперь… Теперь она будет медленно умирать. И смерть ее констатирует консилиум из верной Нинон, неверного Владика и литературного девственника Кривули.

…Собака появилась неожиданно. Так неожиданно, что Наталья не успела испугаться, когда в нее ткнулся холодный собачий нос. Доберман. Доберман — и без намордника.

Ко всем напастям не хватало быть разорванной этой радостью эсэсовца, этой жуткой тварью, да еще недалеко от дома, в сумрачном заснеженном скверике с одиноко торчащей каруселью для младенцев…

Псина осторожно обнюхала ее, но отходить, кажется, не собиралась. Прижав сумочку с книгой Воронова к груди, Наталья завертела головой. Ага, вот и хозяева, под стать собачке, такие же твари. Недалеко от нее на карусели сидели двое молодых людей самого разбойного вида.

— Уберите, пожалуйста, собаку, — пискнула Наталья. И тотчас же пожалела, что вообще произнесла какие-то слова и привлекла к себе внимание.

Молодые люди синхронно повернули узкие головы в ее сторону. Отступать некуда. Даже покачивающиеся силуэты владельцев выглядят предпочтительнее, чем усаженная кинжальными зубами собачья пасть.

— Уберите вашего пса!..

— Чего? — наконец-то разлепил губы один из них.

Собака глухо зарычала. Сейчас вцепится в сонную артерию, доберманы — большие специалисты по сонным артериям.

Лучше бы она осталась в кабаке с Владиком, глинтвейном и подбритыми бровями Греты Гарбо…

— Девуля! Смотри, какая девуля. — Подошедший молодой человек внимательно осмотрел Наталью и плотоядно улыбнулся. Ничего хорошего в этой улыбке не было. — Что-то поздно вы на прогулку вышли, а время нынче — сами знаете…

— Составите нам компанию, мадам? — издали поддержал молодого человека его спутник. — У нас и водочка есть…

— Уберите собаку.

— Сейчас-сейчас. Сейчас мы это уладим, — все так же улыбаясь, проблеял молодой человек и вытащил из кармана пустую пивную бутылку. — Пшла отсюда, тварь!..

Трогательное единение мыслей и чувств. Еще минуту назад Наталья остановилась на том же определении. Молодой человек неловко размахнулся и швырнул бутылку в собаку. Но прежде чем бутылка шлепнулась в снег, доберман сорвался с места. Наталья не стала дожидаться развязки. Трусливо подгибая ноги, она ринулась к выходу из скверика, к спасительному дому. Никогда прежде она не развивала такой крейсерской скорости, даже на зачетах по физкультуре. «Раз-два, береги дыхание, Натали, никакие они не владельцы, так, карусельные пьянчужки; раз-два, береги дыхание… Еще какая-нибудь вшивая минута, береги дыхание, раз-два!»

Но собака!.. Похоже, ее мало интересовали любители возлияний из сквера. Застенчивая плоть Натальи и такая же застенчивая кровь — вот основная цель проклятого пса. Доберман опередил Наталью на несколько мгновений и устроился возле подъездной двери. Тусклый свет от лампочки падал теперь на собаку, и Наталья наконец-то смогла рассмотреть ее.

Доберман, она не ошиблась. Вернее — доберманиха. Девочка. Сучка. Такая же девочка, как она. И такая же сучка, как Нинон: попыталась подложить ей в постель своего залежавшегося мужа, а еще подруга называется!..

Собака подняла острую морду, чуть склонила ее набок и внимательно посмотрела на Наталью. И тихонько заскулила. Несчастную доберманиху трясло мелкой дрожью, все брюхо было измазано грязью, бока страшно запали. На исхудавшей шее свободно болтался кожаный ошейник.

— Да ты потерялась, псина! — высказала осторожное предположение Наталья, и собака снова заскулила. Но от двери подъезда так и не отошла. — Я, между прочим, замерзла… Не май месяц. — Осмелев, Наталья сделала шаг вперед и попыталась обойти собаку с тыла. — Пусти-ка меня.

Мягкие увещевания Натальи произвели странное впечатление на доберманиху. Она прижалась к подъездной двери и царапнула ее лапой: неужели ты не впустишь меня, Наталья?! Неужели ты оставишь меня замерзать на улице? Американские бойскауты, любители дроздов-рябинников, никогда бы так не поступили. И пионеры из южных областей бывшего Союза — тоже.