Виктория Платова - Смерть на кончике хвоста

— Герой-любовничек, — процедил он. — Узнаете? Я так сразу узнал. По фотографии.

Но Наталья даже не дослушала его. Появление компьютерщика было таким волшебным, что она тихонько рассмеялась. Денис налетел на нее как вихрь и даже умудрился поцеловать в щеку.

— Куда же вы пропали, Наташа! Ушли, даже не попрощавшись…

— Я хотела… Я думала, что так будет лучше.

— А получилось хуже. Я потерял бумажку с телефоном и даже не знал, как вас найти…

— А как ваша девушка? — вдруг спросила Наталья.

— Не нужно сейчас об этом, — Маркелов нахмурился. — Я потом расскажу… Как-нибудь. А что вы здесь делаете?

— А вы?

— Откомандирован от студии. Пытаемся продать несколько фильмов и кое-что из программ… Здорово, что мы встретились!

— Я рада, — просто сказала Наталья.

Воронов, все это время отиравшийся поблизости, брезгливо поморщился: расклад понятен, безмозглая ночь любви, торопливое совокупление под винными парами. Стоит ли грешить на героиню, если у нее такой безнравственный прототип?!

— Вы даже нас не представили, — сухо заметил он.

— Да. Это Владимир Владимирович Воронов, писатель. А это Денис. Мы не так давно знакомы…

«…Но уже успели проделать ряд физических упражнений в постели», — заметила постная физиономия Воронова. Но вслух высказать это он не решился.

— Маркелов, — Денис энергично протянул руку с выскочившим из-под пиджака рукавом рубашки, а Воронов на удивление долго тряс эту руку.

— Воронов.

— Может быть, пойдем выпьем кофе? Раз уж мы так удивительно встретились?

— Отличная мысль, — обрадовалась Наталья. Денис все больше и больше нравился ей. В конце концов, ей совершенно наплевать на то, что он когда-то был близок с покойной Литвиновой. Сегодня, одетый в элегантный костюм, белоснежную рубаху и щегольской галстук, он выглядел еще привлекательнее, чем тогда, в «Дирижабле Нобиле».

Он сам галантно заказал кофе, и они просидели в импровизированном буфете больше получаса. Денис рассказывал им обоим (вернее — одной ей!) о выставке и об «Автопилоте», и о том, что один из их фильмов приглашен на кинофестиваль в Локарно, а один из их роликов уже заявлен в рекламную программу Каннского фестиваля. Он развлекал бы их еще дoльше, если бы кто-то из сослуживцев Маркелова не окликнул его.

— Мне пора, — вздохнув, сказал Денис. — Надеюсь, вы больше не пропадете.

— Я тоже надеюсь, — Наталья улыбнулась ему самой обворожительной улыбкой, на которую только была способна.

— Почему вы все-таки не позвонили? Вы потеряли мою визитку?

— Ну что вы! — испугалась Наталья. — Нет, конечно…

— Вы помните, что я вам на ней написал?

— Да.

— Так вот, — сразу же забыв о Воронове, из принципа пившем только свой обожаемый боржоми, Денис прошептал:

— Все остается в силе. Но теперь я уже не отпущу вас без телефона.

— У вас есть ручка?

— Конечно.

Маркелов щелкнул «Паркером» и протянул его Наталье вместе с записной книжкой. И Наталья с легким сердцем записала в нее свой телефон на Петроградке. Пора съезжать от Воронова. И перебираться домой, черт возьми!

Выставку они покидали в полном молчании. Только возле входа Воронов на секунду остановился и брякнул:

— Шлюха!

— Это вы мне? — удивилась Наталья.

— Ну, не падчерице же Шарля де Голля, в самом деле! Зачем вы мне солгали?

— Почему солгала? — она даже не нашла нужным обидеться.

— Вы ведь были с ним.

— Это не ваше дело.

— Будьте осторожны, Наталья. — Воронов пожевал губами, формулируя очередной сомнительный афоризм. — Внезапные и страстные любовники в детективах всегда оказываются убийцами. Вы должны иметь это в виду.

— Вы помешались на этих детективах. — Впервые она разговаривала с Вороновым так грубо. — Пора переквалифицироваться на книжки для детей.

— Не ваше дело! Единственное, что меня удручает, так это что моя героиня, будь она неладна, во всем повторяет вас. Дьявольская штука.

— Вот и занимайтесь своей героиней!

— К сожалению, я уже давно ею не занимаюсь. Я вынужден заниматься делом, в которое вы меня втянули.

— Охота пуще неволи, — пожав плечами, заметила Наталья.

— Вы меня покидаете?

— Думаю, что вы уже устали от меня.

— Еще час назад вы так не думали. — Воронов снова принялся яростно скрести подбородок: очевидно, это было физическим проявлением любой реакции на события.

— Час назад по вашему наущению я исполняла роль Петрушки, цирковой собачонки, дурацкого попугая… Никогда еще не чувствовала себя так унизительно! Мы не узнали ровным счетом ничего.