Виктория Платова - Смерть на кончике хвоста

Наталья приложила ухо к двери и прислушалась. На площадке было тихо. Но это не значило ровным счетом ничего. Он мог затаиться, этот человек с удостоверением. Такой лоб и такие губы предполагают долгое и тупое сидение в засаде. А если он все-таки вышел из подъезда, устроился в машине, как все они любят устраиваться, — и теперь наблюдает за дверью в подъезд? А если он наблюдает за дверью, то вполне может наблюдать за окнами. А в окнах гостиной горит свет… Потушить! Потушить немедленно! Она бросилась в комнату, ухватилась за выключатель и тут же одернула руку. А что, если он уже видел свет и потому поднялся? Стоит ли теперь его выключать, чтобы укрепить его в мысли, что в квартире кто-то есть? Он слышал собачий лай, это правда, но не может же собака, даже самая умная, на чих выполняющая команду: «Принеси половинку „Дарницкого“ из булочной», — сама манипулировать с выключателем! Лучше оставить все как есть. Пусть он думает, что хозяйка забыла выключить свет, перед тем как уехать.

Наталья на цыпочках прошла в темную спальню и осторожно выглянула в окно.

Так и есть, к противоположной стороне дорожки, рядом с подъездом, припаркована омерзительного вида «восьмерка». С высоты шестого этажа ей не было видно, сидит ли кто-нибудь в салоне. И вообще, имеет ли эта машина какое-то отношение к недавнему звонку в дверь. Нужно просто взять себя в руки и понаблюдать за улицей.

Через полчаса ее терпение было награждено. Из дверей подъезда вышла женщина с ризеншнауцером, и водительская дверца машины тотчас же распахнулась. Водитель лихо подскочил к женщине и принялся о чем-то говорить с ней. Разговор не продлился долго — судя по всему, хозяйка ризеншнауцера была законопослушной гражданкой, и милиция никаких претензий к ней не имела.

Уже в самом конце беседы и женщина, и водитель «восьмерки» синхронно задрали головы вверх, в сторону окон литвиновской квартиры.

Все ясно. Должно быть, женщина знает и доберманиху Туму, и ее хозяйку: собачники любят знакомиться друг с другом, кто-то говорил Наталье об этом. Во всяком случае, они всегда здороваются. Но почему она не видела этого ризеншнауцера раньше? Должно быть, режим прогулок, заданный Натальей Туме, не совпадал с режимом прогулок ризеншнауцера.

А раньше?

И почему человек из «восьмерки» остановил собачницу?

Наталья повернулась к Туме, вертевшейся тут же, и все поняла. Лай. Лай доберманихи из-за двери выдавал крупную породу. А ризеншнауцер тоже был крупной породы. На какого-нибудь карликового пинчера он бы даже не взглянул.

Это резко меняет дело. Она вполне может оставить Туму в квартире и совершенно спокойно выйти, как независимая, не обремененная никакими домашними животными женщина. Не станет же шпик хватать ее за руки, в самом деле!

Наталья перевела дух. И уже собиралась отойти от окна, когда на горизонте появился еще один припозднившийся обитатель дома № 62/3 по Большому проспекту. У него не было собаки, но водитель «восьмерки» проделал то же самое. Подошел к затрапезному мужичку в ушанке и о чем-то заговорил с ним.

Окончание их беседы больше не интересовало Наталью.

Собака здесь ни при чем. Ее наличие или отсутствие ничего не меняет. Тип из «восьмерки» будет ласково шерстить всех. И, возможно, не он один. И если она сейчас выйдет из квартиры, спустится вниз и толкнет подъездную дверь, то сразу же попадет в объятия хмыря с корочками (а в том, что это был именно он, Наталья не сомневалась ни секунды). И ни секунды не сомневалась в том, что сразу же начнет мямлить что-то несусветное, краснеть, пыхтеть — и моментально расколется. Она слишком хорошо себя знает. Слишком хорошо.

Но не будет же он торчать под окнами вечно!

Наталья отошла от окна и растянулась на кровати. Нужно успокоиться. И немного подождать.

…Она проснулась от тихого поскуливания Тумы.

Собака тыкалась в нее холодным носом, выбегала из комнаты и снова подбегала к ней. Обещанная вечерняя прогулка не состоялась, и доберманиха выражала негодование по этому поводу. Взглянув на часы, Наталья ахнула: полчетвертого утра! Звонок в дверь, корочки в «глазке», одинокая «восьмерка» у подъезда — все это вихрем пронеслось в голове. Она заставила себя подняться и направилась к окну.

Ничего не изменилось.

Машина стояла у подъезда как привязанная. И в салоне ее горел свет. Пожалуй, она будет стоять тут до утра, а то и до вечера. А если понадобится — то сюда приедут другие машины, то вскроют железную дверь. Убийство банкира, с которым как-то связана настоящая хозяйка квартиры, — это серьезно.