Владимир Колычев - Страсть по понятиям

— За дисками.

— Ну, за дисками, какая разница?

— Да, в общем-то, никакой… А слева от вас кто живет? — спросил я, кивком головы показав на дом, сложенный из блоков. — С ними все в порядке?

— С Еленой Матвеевной? Да, все в порядке. И сынок ее, слава богу, здравствует. Женился недавно, ребенок у них…

— Сын с Альбертом дружбу не водил?

— Нет, нет, не водил.

«Может, потому и жив до сих пор», — мысленно заметил я.

— А у Эдика с Альбертом какая дружба была?

Удачно я зашел к Глафире Сергеевне: две важные новости узнал. Оказывается, с Альбертом Ремезов жил до появления, вернее, возвращения Шептулина. И вряд ли он жил с ним как брат с братом, учитывая его наклонности.

И еще я лишний раз убедился в том, что Ремезов очень жестокий человек. Он предугадал мои шаги, поэтому смог подговорить Витю, и тот загнал меня в ловушку. Но, видимо, не было у него уверенности, что я в нее попаду, поэтому он решил зачистить своих бывших соседей, чтобы они не открыли мне правду о том, что Альберт жил с ним… А что еще я мог подумать, узнав о подозрительной смерти афганца Семена и покушении на жизнь Глафиры Сергеевны? Разве что на Игоря, на его зама по безопасности? Но зачем ему посвящать Игоря в тайны своего содомского жития?.. Хотя, возможно, этот парень и сам не без греха…

Одно я знал точно — с Ремезовым шутки плохи. И успокаивало меня только то, что исполнители его страшных замыслов больше не способны на злодеяния. Если, конечно, у него нет других головорезов, помимо Феди с его костоломами…

Я узнал много интересного, но меня интересовало большее. Поэтому я не мог остановиться.

— Как это какая дружба? — непонимающе спросила Глафира Сергеевна.

— Ну, дружба бывает между школьными друзьями, например, или между родственниками. А еще бывает дружба между мужем и женой. Может, у них такая дружба была?

— Но ведь они же не муж и жена, — растерянно посмотрела на меня женщина.

— Нет, конечно.

— Я не знаю… Альберт во двор вышел воздухом подышать, а тут Эдик приехал. Эдик его обнял за плечи, в дом увлек, а на ходу в щеку поцеловал. Они уже в дверях были, когда он его поцеловал… А может, что-то на ухо шепнул..

— Понятно. А как вы узнали, что его Альберт зовут? Вы с ним знакомы были? Или Эдик про него что-то говорил?

— Да нет, не говорил, — пожала плечами женщина, — Семка мне говорил. Он к Альберту иногда заходил, ну, за пластинками…

— И что он про Альберта рассказывал?

— Да ничего. Как зовут, только и сказал.

— А куда потом Альберт делся?

— Не знаю… Уехал куда-то…

— Сам?

— Нет. С Эдиком они куда-то уезжали… Эдика долго не было. Потом он вернулся. Сам вернулся…

— Как долго его не было?

— Ну, не знаю, может, неделю…

— Вы говорите, Эдик приехал, а Альберт во дворе был. А на чем Эдик приехал?

— Ну, на машине. Джип у него был.

— Сам приехал или у него водитель был?

— Нет, водитель потом появился.

— Юра его звали, да?

— Не знаю, сынок. Чего не знаю, того не знаю. Он в доме не жил, Семка с ним не общался, а я подавно.

— А кто в доме жил? Ну, с Эдиком кто жил?

— Никто. Никого больше не было. Ну, водитель этот иногда у него ночевал, хотя и не жил.

— А этот водитель Альберта знал?

— Нет. Он потом уже появился…

— А Альберт больше не появлялся? Может, вы его потом видели?

— Нет, как уехал тогда, так и все…

— Понятно. А вы не слышали, чтобы Альберт с Эдиком ругался?

— Э-э… Ну, было такое…

— Когда?

— Ну, перед тем, как Альберт уехал… Слышу крик, подхожу к окну, смотрю, Альберт к калитке бежит. Бежит, рукой машет. Одной рукой, значит, машет, а в другой у него сумка Эдик его догнал, за сумку схватил, на себя потащил. И Альберт за ним. Альберт его по плечу ударил, но Эдик его в ответ бить не стал…

— Увел в дом?

— Увел.

— А потом они уехали?

— Уехали.

— Эдик потом один вернулся… Ясно, Глафира Сергеевна, мне все ясно… А Семка ваш когда отравился?

— Ну, говорю же, на прошлой неделе. Послезавтра девять дней будет… Да, вот, воевал парень, в атаки ходил, а умер отводки…

— А с кем он выпивал? Что за компания у него?

— Да не было у него компании. Он обычно сам выпивал… Ну, иногда по праздникам друзья старые приходили… Только он их не очень жаловал.

— Почему?

— Потому что семьи у них, дети, а он бобылем жил. Жена ушла, детей своих не было… Он людей сторонился. Стеснялся, что безноги, что жизнь не удалась. Ну, и выпивал…

— И тогда один был?

— Да нет, Арина видела, что приходил к нему кто-то…