Владимир Колычев - Страсть по понятиям

И все-таки мне пришлось сказать несколько слов про телефон. Я забрал мобильник у Вани, а ему сказал купить себе новый.

Он ушел, а вечером ко мне снова пожаловал капитан Кольчугин.

— Я был у вашей Насти, Константин, — сказал он.

Его ничуть не смущала абсурдность ситуации, зато мой взгляд выражал недоумение… Ладно, допустим, по своим профессиональным способностям он был непризнанным комиссаром Мегрэ. но как он мог встретиться с Настей, если она могла быть на работе или где-нибудь в разъезде?.. Возможно, она вернулась домой пораньше или никуда сегодня не уезжала, но что за срочность, господин Кольчугин?

— Вас, наверное, удивляет, как я нашел Настю? — Дознаватель правильно понял причину моего сарказма. — Так это нетрудно. У врача ваш телефон, там номер ее телефона.

Действительно, она звонила мне, назначая встречу со своим братом, и я перенес номер ее телефона в долгосрочную память под именем «Настя»… Но все равно, вопросы к дознавателю оставались.

— Только не свататься к ней вы, Константин, ездили. Вы частный детектив, вы ищете некоего Альберта Караваева.

— Да, я уже вспомнил.

— Ну, это хорошо, — с колкой иронией усмехнулся Кольчугин.

— Я Караваева ищу. Он у Насти был, а потом уехал. Ремезов его в Киров увез, там его и оставил. Нет его здесь.

— Но вы же все равно его ищете?

— Ну а вдруг он все-таки здесь? Может, женился на ком-то из местных.

— Вас избили возле дома гражданина Шептулина? Что вы там делали?

— Не помню. Честное слово, не помню.

— И кто бил вас. не вспомнили?

— Нет.

— Плохо. Преступников надо найти, — сказал Кольчугин с показным желанием восстановить справедливость.

Главное, прокукарекать…

— А Шептулин что говорит? Он же видел, кто меня бил?

— Э-э… — замялся дознаватель.

— С ним надо было говорить, — ехидно хмыкнул я.

Действительно. Настю нашел, а свидетеля допросить не удосужился.

— А вы что, Константин Алексеевич, помните Шептулина? — пошел в наступление Кольчугин.

— Нет, но вы же про него говорили.

— Да говорил… Я его, конечно, допрошу… Как вы думаете, нападение на вас могло быть связано с человеком, которого вы ищете?

Я пожал плечами.

— Не знаете?

— Я знаю, что мне уезжать пора. Нет здесь Караваева. Поеду я.

«Так и передайте своему начальству», — мысленно добавил я.

— В Москву?

— Нет, в Киров. Ремезов туда Альберта увез. Там его искать буду.

— Может, Караваев все-таки здесь, в Некрасове?

Я покачал головой и пальцами одной руки провел по щекам. Челюсть у меня сломана, больно говорить. Да и ребра отбитые ноют. С почками тоже не все в порядке, печень болит. Ну а про голову и говорить нечего…

— Может, я помогу вам его найти?

Я пожал плечами. Если есть желание, то пожалуйста. Но только без меня.

Возможно, Кольчугин правильно понял мой мысленный посыл, но это его не остановило. Не та у него программа.

— Давайте начнем с него, тогда мы. возможно, выйдем на его обидчиков… Итак, что вам удалось узнать? Где он может находиться?

— В Кирове.

— Но вы же искали его здесь?

Я кивнул.

— Значит, был повод? — напирал дознаватель.

— Уже нет.

— Но Настя сказала, что вы ей не верите. Она сказала, что вы ищете Караваева.

— В Киров я поеду, там буду его искать.

— Но, может, он все-таки здесь. Дайте мне подсказку, я займусь этим делам.

— Нет ничего… И проблемы мне не нужны… И говорить я больше не могу…

— Но вам же нужно найти Караваева! — не унимался дознаватель.

Я с недовольным видом закрыл глаза. Все, что было нужно, я уже сказал. Все. на этом разговор закончен. Кольчугин, конечно, может и дальше пытать меня, но я ему больше ничего не скажу…

— Поймите, Константин Алексеевич, я не собираюсь выполнять вашу работу. Мне до Караваева нет никакого дела, но я должен найти людей, которые на вас напали, — ощущая свое передо мной бессилие, недовольный этим, сказал капитан. — Я, конечно, допрошу Шептулина, но если он ничего не скажет, будем действовать через Караваева. Возможно, нападение на вас как-то связано с этим парнем… Как вы думаете, это возможно?

Не открывая глаз, я медленно повел головой. Нет, я так не думаю, и не надо меня провоцировать. И еще я очень плохо себя чувствую, поэтому пусть меня оставят в покое… Наконец-то до Кольчугина дошло, что разговора не будет.

Он ушел. А через два дня ко мне пожаловала сама Настя. К этому времени я чувствовал себя уже вполне сносно. Головные боли прошли, перед глазами уже не плыло, сосущая тошнота из желудка исчезла. Челюсть, конечно же, не срослась, проволочные шины по-прежнему мешали мне говорить, но я научился довольно-таки внятно произносить слова.