Чингиз Абдуллаев - Под знаком полумесяца

— Как ты считаешь, Яков Аронович уже закончил свою работу?

— Разумеется, нет, — удивилась я, — в наших интересах, чтобы он находился здесь до конца мая, пока мы не проведем этот конкурс «Евровидения». Он изумительный аналитик и слишком ценный специалист, чтобы мы могли себе позволить отпустить его накануне приезда такой массы гостей.

— У нас есть подозрения, что кто-то охотится именно за Гольдфарбом, — пояснил Бехбудов, — возможно, с этим связано убийство Тушиева и исчезновение Люды Борисенко. Кто-то хочет выйти на самого Якова Ароновича, точно зная, что с ним будут работать члены нашей группы.

— Может быть, — согласилась я, — Микаил Алиевич тоже так считал. Кстати, куда он делся?

— Уехал в северные районы, — пояснил Бехбудов. — Тушиев был там на переговорах и, возможно, каким-то образом рассекретил себя, что и послужило поводом к его устранению.

— Разве вы были не вместе?

— У каждого была своя индивидуальная программа, — ответил Самир, — откуда ты знаешь, что мы оба были там?

— Кафаров сказал.

— Тогда понятно. Мы действительно поехали туда на переговоры, но действовали автономно. Сейчас Кафаров все лично проверяет.

— Если они убили Тушиева, каким образом вышли на Люду? — спросила я, — ведь они никак не были связаны друг с другом. Но их убили одного за другим.

— Не нужно так говорить, — поморщился Бехбудов, — Люду мы пока не нашли. Может, она жива.

— Вы лично в это верите? — нетактично поинтересовалась я.

Он, не выдержав моего настойчивого взгляда, отвернулся, чтобы ничего не сказать. Лгать ему не хотелось, а говорить правду и соглашаться со мной он тоже не хотел. Поэтому просто промолчал.

— До первого полуфинала осталось только две недели, — напомнил мне Самир Бехбудов, — и нам всем нужно просто честно исполнять свою работу. Надеюсь, что все остальные это тоже понимают. А твоя главная задача — уберечь нашего основного эксперта от всех неприятностей. Если понадобится, то даже закрыть его собой от попытки нападения. И конечно, обратить внимание на всех подозрительных лиц, которые могут появиться рядом с «Хилтоном».

— Он не привлекает внимания, — заметила я, — кому интересен чудаковатый старик в беретке и старом плаще. На него уже никто не обращает внимания, даже служба безопасности в отеле. Все уже его знают в лицо. По утрам он гуляет по бульвару, по вечерам пьет кофе в здании «Парк Бульвара». Я думаю, что нашим противникам будет очень нелегко узнать, кто скрывается за образом этого милого и интеллигентного старика.

— Надеюсь, что ты права, — пробормотал Бехбудов, — но в любом случае будь осторожна. И учти, что с понедельника мы меняем нашу явку. Встречаться будем на другой квартире. Легенду тебе придумаем.

— Я могу узнать почему?

— Можешь. По средам полковник Кафаров принимал здесь Люду Борисенко, а по понедельникам — Шамиля Тушиева. Он получал от них нужную информацию.

Микаил Алиевич все время меня учил уделять внимание мелочам. Но я тогда не обратила внимания на эти слова подполковника Бехбудова. А зря. Если бы я была внимательнее, то обязательно сделала бы нужные выводы. Или хотя бы попыталась что-то понять. Но я просто разговаривала со своим начальником, позабыв, что обязана быть аналитиком и оперативником одновременно во все минуты своей жизни. И тем более разговаривая с Бехбудовым. Уже позже я вспомнила эти слова. По средам полковник принимал Люду. Но ведь он мне сам сказал, что она должна была приехать к нему в четверг. Значит, если он не соврал, то она была у полковника в день своего исчезновения. Но тогда почему Кафаров мне соврал? И я почувствовала, как тень сомнения появляется в моем сердце. Но изо всех сил начала отгонять от себя эти мысли.

Я попрощалась с Самиром и вышла из квартиры. Почувствовала, как устала. Эти тайные встречи отнимали у меня много сил. Поймав такси, я поехала домой и уже подъезжала к дому, когда позвонил мой мобильный телефон. Я достала аппарат.

— Я вас слушаю, — немного устало пробормотала я.

— Добрый вечер, уважаемая Кеклик-ханум. — Он даже обращался ко мне на восточный манер, — как у вас дела?

— Спасибо, хорошо, Яков Аронович. Что случилось?

— Нет, все в порядке. Но я подумал, что мне нужно вам позвонить. Вы не против, если мы немного прогуляемся сегодня перед сном?

Я поняла, что случилось нечто непредвиденное.

— Обязательно приеду, — пообещала я, посмотрев на часы.

Только этого нам не хватало для полного счастья! Через полчаса я была в номере Гольдфарба. Он улыбался своей привычной улыбкой, сказал, что поставил кипятить воду и хочет угостить меня бразильским кофе. Мы оба понимали, что говорить в номере не следует. В какой-то момент он потянул меня в коридор. И мы оба вышли из его номера.