Татьяна Полякова - Час пик для новобрачных

— Что случилось?

Одна из женщин посмотрела на меня и вздохнула, вторая быстро заговорила:

— Убийство. Соседа нашего застрелили. Вчера вечером. Никто ничего не слышал. Только сегодня нашли, вон там. Сосед с собакой вышел, а он лежит… Ужас.

— Кого… кого застрелили? — пробормотала я.

— В милиции работает, совсем молодой… Что творится-то…

— Как его зовут? — боясь упасть в обморок, спросила я и услышала:

— Денис. Денис Коптелов, из двадцать седьмой квартиры.

Я добрела до машины, плюхнулась на сиденье, не закрывая дверь. Никому не было до меня дела, и слава богу… Я стиснула лицо руками, пытаясь прийти в себя. “Вот и все, вот и все…” — билось в мозгу. Руки перестали дрожать, я захлопнула дверь… Ко мне подошел милиционер, постучал по стеклу.

— Не могли бы вы отъехать? — вежливо попросил он.

— Да-да, конечно.

Я завела машину, плавно тронулась с места. Вот и все… Быстрее отсюда, быстрей…

Здание банка показалось из-за поворота. Я бросила машину на стоянке, не позаботившись ее запереть. Охранник выглядел растерянным, когда я сказала:

— Мне надо срочно увидеть Сабурова. Секретарша попробовала меня остановить:

— Минуту…

Я вошла в кабинет, захлопнула дверь, привалилась к ней спиной. Федор с кем-то разговаривал по телефону. Он коротко взглянул на меня, его глаза полыхнули гневом, красивые губы презрительно скривились. Он быстро закончил разговор, бросил трубку.

— Ты сошел с ума, — пробормотала я жалобно и повторила, качая головой:

— Ты сошел с ума.

— Убирайся вон, — сказал Федор, поднимаясь из-за стола. — Вон…

— Федор…

— Не смотри на меня так, — прошипел он, подходя ближе. — Не смей на меня так смотреть… не смей. — Он наотмашь ударил меня по лицу.

— Ты убил его, — сказала я.

— Заткнись. Ты сама виновата. Ты все ему разболтала. Ты думаешь, я позволю тебе… Что ты сделала с моей жизнью? — Он вдруг засмеялся тихо и зло. Подошел к столу, открыл верхний ящик, достал пухлый конверт и швырнул его мне под ноги. — Убирайся из города. Немедленно. Здесь паспорт и деньги. Все. Убирайся. — Я подняла конверт и положила ладонь на ручку двери. — Устроишься, сообщи мне, — сказал он совсем другим тоном. — И запомни: любовь — это не для тебя. Я больше никогда не желаю слышать об этом.

Я вышла, осторожно прикрыв за собой дверь. Не помню, как я оказалась за городом. Пели птицы, было по-летнему тепло, я сидела на пригорке, а внизу протекала река. Темная, грязная вода… Я наблюдала за веткой, ее несло по течению, разворачивая то вправо, то влево. Конечно, Федор прав. Я должна уехать. Ничего другого не остается… Федор позвонил мне на сотовый.

— Ты еще здесь, — сказал он зло.

— Да, — вздохнула я.

— Надо поговорить. Приезжай.

Я улыбнулась своим мыслям, убрала телефон в сумку и пошла к машине.

Дорога до дачи не заняла много времени, хотя ехала я не спеша, поставила машину рядом с “Мерседесом” Федора и вошла в дом. Веранда была пуста.

— Я здесь! — крикнул он из глубины дома. Я сделала несколько шагов, переступила через порог, Федор неожиданно схватил меня за руку и дернул на себя. Я вскрикнула и торопливо огляделась. В комнате горел свет, ставни были закрыты. — Ты не уехала, — сказал он, как-то странно улыбаясь. — Тебе ведь наплевать на меня, верно? И это никогда не кончится.

— Федор…

— Заткнись.

Он толкнул меня, я оказалась в глубине комнаты, а он встал возле двери.

— Знаешь, о чем я подумал? — сказал он и достал из кармана пистолет. — Пора кончать со всем этим.

— Федор, — прошептала я, отступая на шаг. — Опомнись. Подумай, что ты делаешь, Федор?

— Я убью тебя, дорогая. Я тебя убью, — очень медленно повторил он и поднял руку, раздался странный хлопок. Федор удивленно вскинул брови, сделал шаг, хотел повернуться и вдруг упал, выбросив вперед руку.

А я увидела Глеба. Он стоял в дверном проеме, потом усмехнулся, подошел к Федору и пнул его ногой, переворачивая на спину. Я хотела закричать, но вместо крика из моего горла вырвалось какое-то шипение. Я сделала шаг и как подкошенная рухнула на пол.

— Федор, посмотри на меня… — Я коснулась его лица, его не живых глаз, потом перевела взгляд на Глеба и завыла, тоненько, поскуливая и раскачиваясь, сцепив зубы.

— Прекрати, — спокойно сказал Глеб. — Твоих слез он не заслуживает.

— Ты… ты убил его, — прошептала я.

— Конечно. Я избавил тебя от этой мрази.

— Нет… я любила его. И он любил меня. Он добрый. Он всегда любил меня.

— Дурочка, — тихо засмеялся Глеб. — Какая ты дурочка. Он превратил твою жизнь в ад, а ты…