Борис Бабкин - Камни бессмертия

– Не успеет, – уверенно ответила Полина. – Мы…

– Полина Константиновна, – перебила ее вошедшая горничная, – к вам Вешин.

– Пусть подождет в кабинете, – проговорила Поля.

– Послушай, – усмехнулся Монета. – Как тебя по-настоящему зовут-то? Я вроде тебя знаю, как Полину Андреевну, а тут…

– Главное, что мое имя Полина, – рассмеялась она. – Кстати, покойный Заветов называл то Константиновной, то Андреевной, – вспомнив, весело рассмеялась она.

– А вот сам-то не спрашивал, почему ты ему так представлялась? – спросил Монета.

– Один раз, – улыбнулась Полина, – меня при нем назвали Константиновной. А он меня знал, как Андреевну. Но отреагировал нормально, – улыбнулась Полина. – И иногда называл Константиновной, иногда Андреевной. Я не поправляла его, – засмеялась Полина.

– А ты, Муравина, та еще Мата Хари, – усмехнулся Монета.

– Да уж такая я, – весело согласилась она. Он засмеялся. – А Ляховский молодец, – вспомнила Полина. – Сумел…

– Да если бы дело дошло до суда, – усмехнулся он, – их бы там и освободили. Им, если по делу, так медали давать надо. Ляховский смог доказать, что стволы они взяли на месте. Подкупил свидетелей, сейчас в стране кризис и купить можно кого хошь. К тому же мужики вроде как герои. Вооруженных бандитов не испугались. В общем, скорее бы их выпустили.

– А где твоя Наталья? – вспомнила Полина.

– К отцу никак не попадет, – усмехнулся он. – Чего-то ей от него надо, – счел правильным не говорить о камне Тарасюк.

– И когда вернется? – поинтересовалась Полина.

– Дня через два, – ответил он. – Товар же еще идет. Она партию мехов отослала. Так что придет скоро. А почему ты спросила?

– Да просто так, – усмехнулась Полина. – Удивляюсь, как она тебя одного оставила. Ведь ты тот еще гусь, – подмигнула Тарасюку Муравина.

– А я думал, отбить хочешь, – пошутил он.

– Ты не в моем вкусе, Тарасюк, – качнула головой Полина.

– Так сначала попробовать надо, а уже потом сравнивать.

– А я и так знаю, не мой ты тип мужчины, – улыбнулась Полина.

– Что-то ты быстро накушался Родины, – усмехнулся молодой темнокожий мужчина.

– Просто по тебе соскучился, – усмехнулся Аверичев. – Да и поиздержался маленько. Через двадцать пять дней вернусь и…

– Нет, Славянин, – возразил темнокожий. – Договор минимум на три месяца. Пиратские базы в Сомали отслеживать будем. Правительство Сомали не справляется, а может, просто сами имеют процент в выкупе. Вот ООН и решила вплотную заняться этим вопросом. Мы будем сотрудничать, разумеется не за бесплатно, с НАТО.

– А если пираты больше предложат? – подмигнул ему Аверичев.

– В данном случае торгов не будет, – ответил темнокожий.

– Что-то они не торопятся, – недовольно проговорил вошедший в комнату Шон. – Все готовят, – криво улыбнулся он, – операцию. Как будто мы их наняли для убийства русского президента, – качнул он головой.

– Но надо не просто убрать Зудина, – напомнил Квентин, – но и забрать или уничтожить компромат на нас. Поэтому, наверное, и ищут подходы к его сейфу.

– А если Зудин что-то почувствует? – спросил Шон. – Тогда он запросто может сдать нас российским полицейским, а те Интерполу. И все, – поморщился он. – И какого черта я полез в эту Россию? – недовольно спросил он себя. – Думал, махом все решу. А получилось, сам на каленую сковороду сел, – процедил старый шотландец.

– Завтра похороны Уильямса, – напомнил Квентин.

– В последний путь проводить, это свято, – кивнул Шон. – Маргарет и Ричард желают сжечь его и пепел хранить дома. Я думаю, это идиотизм. Тело должно быть в семейном склепе или земле. А сжигать, как туземцы, не…

– Но в Индии тоже…

– В Индии население во много раз больше, – перебил его дядя. – И к тому же по вере у них так принято. А я не хочу, чтоб меня сжигали в крематории и мой прах стоял в какой-нибудь колбе.

– А желания поискать камни бессмертия больше нет? – улыбнулся Квентин.

– Пропало желание, – усмехнулся дядя. – Я, конечно, не ангел, но убивать женщину в России за то, что нам показалось, будто она следит? – Он качнул головой. – Более подобного делать не хочу. Да к тому же надо еще все решать с Зудиным, – напомнил он. – Мне не нравится, что про мои грехи знают не только на небе, но и на земле, – проворчал Шон.

– Ты чего на него уставился? – насмешливо спросила вошедшая в комнату Маргарет. – Бессмертием заряжаешься, – рассмеялась она.

– Знаешь, – глядя на переливающийся всполохами разных цветов камушек, вздохнул Ричард. – Может, нет бессмертия, а вот смерть эти камушки точно принесли. И я помню, как отец, когда увидел алмаз, как-то приободрился, повеселел и ему точно ведь тогда легче стало. И спал он без обычных в последнее время стонов. Врач говорил о самовнушении. Но, по-моему, как ты себе ни внушай, что камень поможет, легче не станет. Знаешь, – повернулся он к ней, – я как-то не то чтобы поверил, но, – Ричард вздохнул, – задумался, – нашел он верное определение. – Бессмертия, может, они и не дают, но какую-то силу имеют, – уверенно проговорил он. – Ведь легенда, любая, – подчеркнул он, – имеет под собой какую-то основу. Просто, знаешь, – он смущенно улыбнулся, – я представил эти семь камней и попытался сложить фигуру. И не выходит ничего, – признался Ричард.