Татьяна Полякова - Фитнес для Красной Шапочки

— Я почти год терпел, улыбался и ждал, когда ты наконец соизволишь обратить на меня внимание, а ты демонстрировала мне свое презрение. Ходила себе, как Красная Шапочка, ни на кого внимания не обращала, а на меня тем более. Ты хоть раз улыбнулась мне просто так, от широты души, или сказала для разнообразия что-нибудь доброе? Ты только язвила, выкала, избегала меня и сумела-таки довести меня до бешенства. Но и тогда ты не угомонилась. Ты не пришла и не сказала: «Коля, почему бы нам…»

— Почему бы тебе, Коля, самому не прийти и не сказать: «Мы не с того начали, я вел себя как идиот, и, если ты меня простишь, я попробую вести себя как нормальный человек».

— Не дождешься, — рявкнул он.

— Не сомневаюсь. Ты — сукин сын… И я знаю, как ты все это проделал, — внезапно озарило меня. — Ты же все нарочно… ну, конечно, ты с самого начала хотел одного: стравить их друг с другом, чтобы они перегрызлись. Теперь нет ни Павла, ни Скуратова, даже Зураба нет, уж не знаю, чем он тебе досадил. Рефрижераторы, деньги… тебя все это нисколько не интересовало. Зачем тебе эти деньги, у тебя своих полно, ты все распродал, соблюдая полную секретность, и теперь твои денежки где-нибудь в Швейцарии. Одного не пойму, что ты делал здесь все это время, почему не сбежал за границу?

— Ну… были причины. Прежде всего я ждал подтверждения, что мои деньги в надежном месте. А еще… Я надеялся, что у тебя прибавится мозгов и ты хоть что-то поймешь.

— Я поняла достаточно. Ты втравил меня во все это, рассчитывая, что у меня просто не останется выбора и придется ехать с тобой.

— Возможно.

— Останови машину, останови, не то выпрыгну, — заорала я.

Он остановил. Теперь мы стояли на лесной дороге, вокруг не было ни души, лишь небо без звезд да за спиной огни города.

— Куда ты собралась? — спросил он.

— Катись к черту. Я ненавижу тебя… я так тебя ненавижу, что с удовольствием убила бы.

— Хватит строить из себя дурочку, — рявкнул он, — ты поедешь со мной. Садись в машину, потом разберемся.

— Я не желаю с тобой разбираться ни потом, ни сейчас. Убирайся к черту. Я не хочу тебя видеть. Да меня тошнит от тебя…

— Ты поедешь со мной, — упрямо повторил он. — Сядь в машину, я сказал. — И он вынул пистолет. Вот придурок, как будто не знал меня.

— О господи, — простонала я и зашагала по дороге. — Вы только посмотрите на него. Будешь стрелять? Валяй.

— Я выстрелю, — сказал он, и голос его звучал так, что я поверила. Однако никакие силы небесные не заставили бы меня вернуться. Я весело засмеялась и запела:

— У любви, как у пташки, крылья… — Сделала ему ручкой и ускорила шаг.

И он выстрелил. Ей-богу, выстрелил. Меня точно толкнули, я грохнулась на дорогу, перевернулась на спину и с уважением подумала: «Ну надо же…» Мелех кинулся ко мне, вопя на весь лес:

— Черт, черт, черт… Полина, — перешел он на ласковое поскуливание, падая на колени рядом со мной, — посмотри на меня… где болит? Потерпи, я вызову «Скорую».

Он достал сотовый, но я взяла его руку и прижала к своей груди.

— Не надо, — прошептала я тихо и улыбнулась.

— Полина, только не умирай…

— Я, вообще-то, не тороплюсь. — Тут я поняла, что взяла неверный тон, и вновь перешла на шепот:

— Знаешь, в чем твоя ошибка? Ты не в силах сделать простой вещи, просто сказать: я люблю тебя. Чего ведь проще?

— Я люблю тебя, — с готовностью заявил он, вновь хватаясь за телефон, но я опять перехватила его руку.

— Я тебя люблю и не могу жить без тебя.

— Не могу, — кивнул он. — Пробовал — не получается. Семь лет — это срок. Правда, какой-то библейский придурок ждал свою жену еще дольше. Надеюсь, она хорошо сохранилась… — Он начал набирать номер.

— Оставь телефон в покое, — разозлилась я. — Я хочу умереть счастливой. Хотя бы перед смертью услышать от тебя… Коля, нам нечего делать за границей, я там с ума сойду…

— Конечно, к черту заграницу. Тебе надо…

— Я знаю, что мне надо. Если я вдруг останусь жива… никакого криминала.

— Конечно.

— И ты будешь прислушиваться к моим словам.

— Клянусь.

— Ты будешь спрашивать, чего хочу я, а не просто ставить меня в известность о том, чего хочешь ты.

— Буду. Только поехали в больницу.

— Мы начнем все сначала, ты проявишь терпение и не станешь меня торопить…

— Разумеется. Что еще?

— Ты оставишь свои дрянные замашки, попытаешься стать нормальным парнем… и не будешь мне изменять.

— Да ради бога…

— Честно?

— Честно.

— Отлично, — вздохнула я с облегчением и закрыла глаза. — Помни, ты человек слова.