Татьяна Полякова - Интим не предлагать

— Васька, вылазь.

Он вылез и сел на корточках, глядя на меня, как Кузя, когда тот выпрашивает сосиску.

— Ну и что вы здесь делаете? — грозно начала я. — А еще врал, — повернулась я к племянничку, — что их на кладбище нет. Не стыдно тебе?

— Нас и не было, — торопливо заговорил Упырь. — Васька малость по собаке соскучился, решил на кладбище заглянуть. В проулке автобус заметил, из него дядьки вышли, в масках, с оружием. Ну Васька сразу за мной, интересно ведь. А когда парней Мороза повязали…

— Почему Мороза? Откуда знаешь? — перебила я.

— Так мы их до автобуса проводили, разговоры слышали… Хотели домой идти, а Васька мне: давай Кузю возьмем, он на привязи сидит, жалко. Мы пошли, а на крыльце Данила курит, Васька говорит, подождем, пока он в дом уйдет, а то, говорит, ему от Дарьи достанется. Он сел ждать, а я в салтыковский склеп заглянул, курнуть страсть как хотелось, а у меня там заначка. Сунулся через дыру, а там…

— Еще один гроб? — насторожилась я.

— Нет… пойдем, лучше сама посмотришь.

Я вылезла в окно, и Сенька тоже, хотя я и сказала: «Дома сиди», и мы вчетвером отправились к салтыковскому склепу. Упырь поднял доску, спрыгнул первым, а потом помог спуститься мне и Ваське (Сенька слез сам), чиркнул зажигалкой и указал в угол. Я сделала пару шагов, приподняла черную клеенку и вытаращила глаза: пакеты с белым порошком.

— Героин, — дружно выдохнули мы.

Лично я героина сроду не видела, но в правильности своей догадки ни секунды не сомневалась. В этот момент скрипнула железная дверь за нашей спиной, и знакомый голос сказал:

— Ну вот, все и собрались.

Я обернулась и безо всякого удивления обнаружила Синего. Конечно, героин его работа. В руке у парня блеснул пистолет, а мы даже Кузю не догадались взять.

— Не будешь же ты в детей стрелять? — сказала я. — К тому же по всему кладбищу милицейские засады, выстрелишь, минуты не пройдет, как тебя поймают.

— Спасибо, что предупредила, — поблагодарил Синий и, достав из кармана глушитель, стал его привинчивать. Затем пакостно хмыкнул и поднял оружие. Грохнул выстрел, мы испуганно подпрыгнули, а Синий, выкатив глаза, кувыркнулся со ступенек, пистолет отлетел в сторону, я схватила его и только после этого сообразила, что произошло: в дверях стоял мужчина с пистолетом в руках и, безбожно коверкая слова, крикнул:

— Все в порядке, вы в безопасности. — Сделал шаг нам навстречу, а я с удивлением узнала в нем липового нищего. Вздохнув, я пробормотала:

— А это что за черт? И услышала в ответ:

— Интерпол.

Вот так закончилась история с фотографией. И хоть на этот раз никакого сосуда от милиции я не получила, но словесную благодарность мне все-таки выразили, правда, звучала она несколько двусмысленно и в основном свелась к известному афоризму о сапожниках и пирожниках. Ну и ладно, я не в обиде.

Лето промелькнуло быстро. С отпуском всегда так: ждешь его ждешь, а как дождался, не успеешь глазом моргнуть, он уже и закончился. Тридцатого августа Сенька уезжал домой. Перед отправкой на вокзал мы выпили чаю (присутствовали я, Сенька, Чугунок и, само собой, Кузя). Вещей племянничек собрал предостаточно, и я решила вызвать такси, чтобы не мучиться. Только я сняла трубку, как Чугунок, выглянув в окно, сообщил:

— Глянь-ка, Дарья, участковый приперся.

Я выглянула и в самом деле на скамейке возле подъезда обнаружила Андрюху Коломейцева. Две недели назад его выписали из больницы, и с понедельника он приступил к исполнению. Не успела я решить, стоит ли его звать пить чай или перебьется, во дворе появилась развалюха, которую Родионов упорно называл «Жигулями», и затормозила возле моего подъезда; Андрюха подобрался, а Родионов, заметив его, из машины выходить не стал, только дверь распахнул. Через минуту рядом возникла «Волга» Колесникова (он купил ее неделю назад, о чем хвастал мне по телефону), а я положила трубку: глупо тратиться на такси. Пока мы таращили глаза, в поле нашего зрения появился белый «Порше» и лихо затормозил прямо напротив кухонного окна.

— А это кто? — заволновался Васька.

— Интерпол, — порадовал его Сенька. — Он у нас вчера в гостях был… и позавчера.

— А чего это они? — Васька не договорил, тревожно глядя на меня, а Сенька, почесав за ухом, начал приставать:

— Дарья, а ты замуж собираешься? Если что, бери «Порше», я к тебе на каникулы приеду…

— Зачем ей замуж? — разволновался Чугунок. — Она еще молодая. И ничего там нет хорошего… Вон, Люська Сечкина, из пятой квартиры, уж как ей замуж хотелось, а теперь говорит, не иначе черт попутал.