Татьяна Полякова - Интим не предлагать

— Входи, — шепотом сказала я, и в комнату вошел Дьяконов.

— Дарья, — позвал тихонько. — У нас гости.

— Какие гости? Ты пьян, что ли?

— Могилу раскапывают.

— Турка? — Я села в постели, а Данила отчаянно затряс головой.

— Нет, соседскую.

— Ох ты, черт. — Я натянула джинсы, забыв о присутствии мужчины в комнате, и ринулась к двери. — Ты милицию вызвал? — опомнилась я.

— Нет. А вдруг это и есть милиция? Уж больно нахальные.

Вопрос поставил меня в тупик: а что, если Данила прав? Родионов что-то там говорил про эксгумацию… С какой стати проводить ее ночью? Может, не хотели граждан травмировать: одну могилу раскапывают, потом другую?

— Пойдем-ка посмотрим, — в замешательстве кивнула я. Только мы вышли в коридор, как обнаружили Сеньку: в трусах и футболке он стоял возле своей двери и первым делом спросил:

— Вы куда?

— Данила кого-то на кладбище видел. Хотим проверить.

— И я с вами.

— Зачем?

— Затем. Даниле уже раз по голове дали, чем больше народу, тем спокойнее. — Не обращая внимания на мои возражения, Сенька оделся, а выйдя на улицу, отвязал Кузю. — С нами пойдет.

Конечно, Кузя мог залаять от избытка энтузиазма и выдать наше инкогнито. С другой стороны, если там милиция, так ничего страшного в нарушении инкогнито я не вижу. А если там бандиты, то собака не помешает.

— Следи за ним, чтоб не тявкал, — предупредила я Сеньку, и мы устремились друг за другом к аллее бандитской славы.

— Днем-то я малость выпил, — торопливо рассказывал Данила, — потому как обидно стало. Я ж как лучше хотел, а батя — грешник, грешник… Пошел к дружку на Вокзальный спуск, засиделись малость, возвращаюсь я через боковую калитку, а впереди меня народ двигает, и прямиком к той могилке, веночки в сторону и принялись копать. А уж как батя выговор мне сделал, не рискнул я ничего предпринимать, с умным человеком не посоветовавшись.

Мы свернули на тропинку, и я сделала знак молчать. Вскоре я смогла убедиться, что «могилокопатели» Даниле не привиделись: свежий холм земли слева, отброшенные в сторону венки и силуэт человека на фоне белого мрамора, человек тревожно поглядывал по сторонам, возле его ног лежал фонарь, луч которого был направлен в яму, в которой находились его сообщники. Никто не произнес ни слова, и определить, что за публика орудует на кладбище, весьма затруднительно.

— Есть, — вдруг послышался голос снизу, а я забеспокоилась: чего доброго, уведут героин из-под носа, а потом ищи виноватых.

— Сенька, — шепнула я. — Бегом звонить.

И тут ярко вспыхнули три мощных фонаря, парень возле могилы закрыл лицо руками, а суровый мужской голос произнес:

— Внимание, всем оставаться на местах… — ну и так далее. В общем, родная милиция подоспела.

Увидев среди вновь прибывших Колесникова, я устремилась к могиле, двое парней уже вылезли из ямы и теперь стояли по соседству со своим дружком. Подойдя вплотную, я заглянула им в лица: Синего среди них не было. Между тем гроб подняли на специальных веревках и открыли крышку. Лица у троих парней вытянулись, Колесников выругался, а я едва не рухнула в обморок: гроб был пуст, то есть совершенно, белая обивка и больше ничего. Простонав: «О господи», — я бросилась к дому, совершенно не желая объясняться с Колесниковым. Судя по лицам ночных гостей, то, что в гробу пусто, было для них такой же новостью, как и для меня. Выходит, что-то они там ожидали найти и, уж конечно, не труп погибшего от взрыва дружка. Значит, это «что-то» у них увели.

— Ничего нельзя доверить, — вздыхала я горестно. — Видно, героин вчера свистнули, тот самый неизвестный, который тюкнул по голове Данилу. Ищи теперь ветра в поле. — Вернулся Сенька с Дьяконовым и сообщил, что гроб вернули на место, могилу закопали, а парней арестовали. — К утру выпустят, — съязвила я, потому что сильно злилась на соответствующие органы.

«Уеду в Анапу», — подумала я, ложась спать, и строго-настрого запретила себе думать о гробах и героине.

Кажется, Анапа мне и приснилась, по крайней мере, море плескалось у моих ног, я любовалась пейзажем, и тут… в окно постучали, я вскочила с постели как ошпаренная, выглянула в окно и испуганно отшатнулась: с той стороны в предрассветных сумерках к стеклу прижималась жуткая физиономия, бледная, с острым подбородком… Я распахнула створку и позвала:

— Упырь!

— Я, — зашептал он, сунув голову в комнату.

— Ты чего здесь делаешь? — тоже перешла я на шепот.

Тут окно по соседству тоже открылось, и появился Сенька, одновременно в кустах что-то хрустнуло, впрочем, я и так знала, что там Чугунок, и тихо, но зло позвала: