Татьяна Полякова: Невинные дамские шалости

— Рад был помочь, — сказал он, а я еще раз поблагодарила.

Вроде бы разговор иссяк, но вешать трубку Самохин не спешил.

— Вам удалось что-нибудь узнать об… Алле? — наконец решился он.

— Нет, — с сожалением ответила я. — Масса домыслов и предположений, но ничего не выстраивается.

— А вам не пришло в голову, что все крайне просто? — вкрадчиво спросил Самохин. — Владимир Дмитриевич все-таки сказал мне, кто просил его избавить от вас.

— Кто? — удивилась я.

— Виктор Сергеевич Гришин, муж Аллы. — В этом месте я рухнула на постель и, кажется, лишилась дара речи. — Думаю, нам с вами все-таки придется пойти в милицию, — закончил Самохин.

Я что-то промямлила в ответ и повесила трубку.

Пашка топтался рядом и явно страдал от любопытства.

— Господи, какая же я дура, — покачала я головой.

— Согласен, а что дальше? — обрадовался он.

— Как глупо… — запричитала я, некоторое время пристально разглядывая ковер под ногами. — Если бы все так не перемешалось, я, наверное, поняла бы это сразу…

— Конечно, — кивнул Пашка. — Ты вообще толковая девчонка.

Я его не слушала, продолжая думать вслух:

— То, что Алька была любовницей Сережи, спутало все карты. Мы упорно считали, что убийства связаны между собой. А все было проще простого…

Я еще немного посидела, почесала нос, тяжело вздохнула и набрала Витькин номер. Трубку он снял сразу.

— Витя?

— Слушаю. — Голос то ли пьяного, то ли больного.

— Это Таня. Я сейчас у себя дома, ты не мог бы приехать? — спросила я.

— А что случилось? — заинтересовался он.

— Хочу поговорить… Мне все эти дни не дают покоя два вопроса: почему собака не лаяла, а выла? И еще: почему сотовый не звонил в среду? Ведь ты искал жену, чего же проще: набрать номер и…

— Я приеду, — подумав, устало произнес Витька. — Минут через двадцать.

Павлик хлопнул себя по ляжкам.

— Теперь ясно, почему «Ауди» оставили на стоянке, — обрадовался он. — Жалко ему тачку было, хорошая тачка, дорогая…

— Лезь в шкаф, — заявила я.

— В какой? — выкатил глаза Пашка.

— Он один. Между прочим, большой, тебе там будет удобно. Можешь на чемоданах устроиться.

Я подвела его к «темнушке».

— А не проще ли вызвать милицию? — предложил он.

Меня это, признаться, удивило.

— Вызовем, — заверила я. — Только сначала я хочу с ним поговорить…

Пашка сурово нахмурился, но в шкаф залез.

Я прикрыла дверцы и подошла к окну. Витька приехал на такси. Позвонил в дверь. Стоял на пороге и смотрел больными глазами. За эти дни он сильно постарел и выглядел совершенной развалиной.

Странно, никакой ненависти к нему я не ощутила, скорее жалость.

— Проходи, — сказала я.

Он вошел, огляделся и сел на кровать, другого места просто не было. Вздохнул, опять посмотрел на меня, сцепил пальцы замком, руки мелко дрожали.

— Хочешь чаю? — предложила я.

— А коньяк у тебя есть?

— Не знаю. Сейчас посмотрю.

Коньяк нашелся, я принесла рюмку и протянула Витьке. Он выпил залпом, вернул рюмку мне и спросил, пряча глаза:

— Чего ты там говорила про вопросы?

Я села на подушки, возле его ног, взяла за руку и тихо позвала:

— Витя… где Алька? Ее надо похоронить по-человечески. Нельзя, чтобы она где-то лежала… Ты слышишь меня?

Он закрыл глаза ладонью и заплакал. Горько, вздыхая и всхлипывая.

— Где она? — повторила я еще тише.

— В лесу, на опушке, возле развилки, рядом с кустом бузины.. Они там вместе: Алька и Норд… Она мне каждую ночь снится… все опять точно заново. Я вхожу, и она лежит в постели .. Я ведь уж давно знал и поехал за ней. Машину спрятал в лесу и пошел… Если бы она стала оправдываться или все отрицать… а она смеялась. Я не знаю, как… честно, я даже не помню, как все произошло: я схватил эти колготки, а опомнился, только когда приехал Самохин, он под окном сигналил. Я испугался и спрятался в кладовке. А потом… я… я подумал, может, удастся как-то избежать… я был точно в беспамятстве… Появился Норд, Алька его отпустила, и он где-то носился… я как раз грузил ее в машину. А он завыл так жутко… ты не понимаешь, ты не можешь понять, что я чувствовал… Не помню, как доехал до леса. Я даже не думал, что меня может кто-то увидеть. Вырыл яму и… Они там… я помню место, я покажу.

— Зачем ты хотел убить меня?

— Я боялся. Ты все знаешь. Про эту встречу на даче и вообще про Алькины дела. Заставишь Самохина идти в милицию, а у меня на время убийства нет алиби. В общем, когда я узнал, что на фабрику ездила ты, а не Алька, очень обрадовался. Выходило, что в то время, на которое у меня нет алиби, Алька была еще жива.