Татьяна Полякова: Ставка на слабость

— Машина нам бы и вправду не помешала, мало ли что, а на твою «копейку» никакой надежды, возьмет да и развалится.

— А ты не каркай.

Возле указателя я свернула на проселочную дорогу, проехала еще пару километров и увидела крышу своей дачи. С виду дача была ничем не примечательная: типовое двухэтажное сооружение с большой верандой, однако внутри имелись настоящий камин и настоящая медвежья шкура. Шкура мне досталась по наследству от дядьки-лесничего, вместе с парой оленьих рогов, а камин собственноручно выложил Славка перед своим отбытием за границу. Он же сделал винтовую лестницу с резными перилами на второй этаж и прочие заслуживающие внимания детали интерьера, которые вызывали трепет у моих гостей. По общему мнению, у Славки были золотые руки. Мы подъехали к крыльцу и, прихватив саженцы, вошли в дом.

Деньги упаковали в металлический ящик, в котором папа хранил инструменты. Пока Люська растапливала камин, я взяла лопату и вышла в сад. Крыжовник следовало посадить на боковой грядке, а рябинки возле забора. Через полчаса вышла Люська, и работа пошла быстрее. Деньги положили в тележку, прикрыв навозом, и вместе с ним поместили в ямку. Я держала рябинку, а Люська обгребала землю, аккуратно ее притаптывая. Потом мы помыли руки и пошли в дом.

— Да, миллионы дело хлопотное, — покачала головой Люська. — Думай теперь: ну как выроет кто.

— А я что говорила? Оставили бы их в машине, и душа б не болела.

— Не-а, все равно б болела, потому что человек так устроен: не возьмешь, будешь думать: «Что ж я, дура, не взяла», возьмешь — «Что ж я, дура, с ними связалась».

— Разливай чай, психолог.

— А что? Думаешь, я только зубы рвать умею? Нет. Посидишь в моем ларьке, такого насмотришься, куда там Фрейду.

После чая мы немного вздремнули и к вечеру вернулись домой. Люська решила ехать к себе, заявив, что я ей мечтать мешаю, отговаривать ее я не стала.

Воскресенье я провела у родителей, в понедельник отправила их в санаторий, съездила на работу, в надежде получить деньги за отпуск. Деньги, как ни странно, дали, что прибавило мне настроения. Я прошлась по магазинам, заехала к знакомым и только поздно вечером вернулась домой.

Следующие два дня прошли спокойно, и я робко засомневалась: может, зря я ждала неприятностей? Четверг начался с телефонного звонка в восемь тридцать утра. Я сняла трубку, и незнакомый мужской голос спросил:

— Таня?

— Да.

— Это Виктор. Я с друзьями подвозил вас в пятницу, ну, когда авария была, помните?

— Конечно, помню. Здравствуйте, Виктор. А что случилось?

— Тут такое дело, — неуверенно начал он, — даже не знаю, как объяснить. Прийти к вам могут. Так вы поосторожней.

— Кто может прийти? — спросила я, чувствуя, как сердце куда-то проваливается.

— Этот парень в машине, не знаю, кто он, но есть люди, которых эта авария очень интересует. Такие люди, с которыми надо быть поаккуратней. Вы понимаете?

— Нет, — ответила я, прекрасно все понимая.

— В общем, расскажите все как было, и… спокойнее. Спорить с ними не стоит. Я просто хотел предупредить.

— Спасибо, — сказала я. — Только я ничего не поняла.

Мы простились, я повесила трубку и пошла на кухню выпить валерьянки. Итак, хозяева денежек объявились и, как следовало ожидать, незамедлительно вышли на нас. Хотя я предвидела это, но испугалась страшно. Чтобы немного успокоиться, приняла душ, подкрасилась и стала размышлять, где лучше ждать неприятностей: дома или в гостях. Вот тут как раз и позвонили в дверь. Сделав три глубоких вдоха, я пошла открывать. На пороге стояли двое верзил в одинаковых кожаных куртках. Спортивные стрижки не скрывали от мира мудрых лбов и мечтательных глаз.

— Здравствуйте, — сказала я, — вы к кому?

— Кузнецова Татьяна Михайловна это вы?

— Да, это я, — я улыбнулась, помня, что это лучший способ наладить контакт.

— Мы по поводу аварии, надо поговорить.

— Проходите, пожалуйста. Так вы из милиции?

— Да, оттуда.

— Раздевайтесь, проходите на кухню, — я продолжала улыбаться и демонстрировать готовность к сотрудничеству.

— Спасибо, мы так. — В кухню они прошли и сели на диванчик, кухня стала вдруг страшно маленькой, а я поставила на плиту чайник, не забывая между делом выставить свои достоинства в выгодном свете: отношение к женщине — это одно, а отношение к красивой женщине — совсем другое.

— Выпьете чаю? — предложила я.

— Спасибо, не надо. — Парни несколько пообмякли, на лицах появилось вполне человеческое выражение.