Татьяна Полякова - Строптивая мишень

Улыбнувшись с некоторым злорадством, я нажала кнопку на пульте, потом набрала код и покинула «бункер», прихватив противогаз, который предусмотрительно лежал рядом. Сумка болталась за спиной наподобие рюкзака, противогаз я держала в левой руке, а в правой фонарик. Металлические скобы в стене указывали местонахождение люка над головой. Я натянула противогаз и стала подниматься наверх. Люк был тяжелым. Согнувшись, я приподняла его спиной, отодвинула в сторону и осторожно выбралась на поверхность. Осторожность была излишней. Джип стоял с настежь распахнутыми дверцами. Запаниковав, ребята выскочили из машины, и теперь все пятеро лежали рядом, с посиневшими лицами, стискивая горло скрюченными пальцами. Зрелище не из приятных. Я улыбнулась и подошла ближе. И едва не закричала от разочарования: Эдички среди них не было. Иудушка и хитрец, как всег да, держался в стороне.

Чертыхнувшись, я заглянула в машину. Пусто. Да я и не ожидала найти его забившимся под сиденье. В сердцах погрозила кулаком, пообещала: «Все равно тебе крышка…» — и постаралась взять себя в руки. На все остальное ушли минуты. Я спустилась вниз, не забыв прикрыть люк, и побежала по тоннелю, слегка пошатываясь под тяжестью сумки. Обратный путь занял чуть больше времени.

Я выбралась из канализационного люка, радуясь травке и полевым цветам, когда раздался первый взрыв. Отзвук его прошел по тоннелям, сотрясая землю, а над кирпичным заводом взметнулся столб пламени. Я взглянула на часы: надо было спешить.

Народу в поселке заметно прибавилось. Люди стояли возле домов, тревожно вглядываясь в зарево над заводом. Где-то совсем рядом завыли сирены пожарных машин, а я, забросив сумку на заднее сиденье «Нивы», торопливо покинула поселок, через пятнадцать минут была на квартире Геры, а еще через двадцать пять — на даче.

Загнав машину в гараж, я потрогала капот и нахмурилась: если Алексей сейчас появится, придется объясняться. Парень он дотошный. Впрочем, в настоящий момент у него не о том голова должна болеть.

Я пробралась в свою комнату и, сдвинув на место шкаф, легла на диван. Начиналось самое тяжкое — ожидание.

Минут через сорок возле дома затормозила машина. Кто-то открыл входную дверь и торопливо прошел к моей комнате. Шаги были чужие. Я испуганно замерла. Дверь открылась, и на пороге возник братан Колька. На лице его не было и намека на прежнюю улыбку.

— Давай быстрей! — сурово позвал он.

— Алеша где? Случилось что?

— По дороге расскажу, поехали. Он гнал как угорелый, то и дело тревожно озираясь по сторонам.

— Лешка за тобой послал. В городе теперь опасно, Эдичка, сука, все ж таки влез. Савельича, кажись, зацепило. Лешка теперь за главного…

— А деньги? — спросила я.

— С деньгами разберемся, — туманно ответил братан, из чего следовало, что лично ему не до денег.

Мы прибыли на Николо-Перевозинскую. Колька затормозил возле крыльца и, опасливо сутуля плечи, кинулся вслед за мной. Дверь открылась сразу. За ней стояли двое молодцов весьма внушительного вида. Колька повел меня по коридору.

— Алеша здесь? — спросила я.

— Здесь. Только не до тебя ему. Сиди тихо, не высовывайся. Туалет там, кухня прямо, найдешь чего пожрать…

— Савельич тяжело ранен?

— Не знаю… тут такие дела, сам черт теперь концов не сыщет.

Что за концы, мне было не понять, но от Колькиного взгляда стало не по себе, и я попыталась уточнить:

— Так он в больнице?

— Вроде здесь.

— А как же… — начала я, но братан, втолкнув меня в комнату, мгновенно исчез.

День тянулся невыносимо долго. Я пыталась отыскать Алексея, но всякий раз кто-нибудь вежливо, но настойчиво отправлял меня назад в комнату. После полуночи я уснула, а в два меня разбудил Колька. Спро сонья я перепугалась и завизжала. Он включил свет и сказал виновато:

— Я это… Одевайся. Лешка велел тебя отсюда увезти.

— Куда? — насторожилась я.

— В санаторий. Да ты не переживай, там народу полно, все свои, скучно не будет.

— Ты чего мелешь? — спросила я, натягивая джинсы. Колька деликатно отвернулся. — Что у вас тут происходит?

— Как что? — удивился Колька. — Война. Воюем то есть, до победного конца.

— С Эдичкой?

— А то…

Я только головой покачала. Мы сели в машину, но отвез меня Колька вовсе не в санаторий, а в обыкновенную «малосемейку», где нас ожидал пожилой дядька с рыжими усами и лысиной. Колька сдал меня с рук на руки и исчез, запечатлев на моем лбу братский поцелуй. Дядька напоил меня чаем, что было несколько несвоевременно в третьем часу ночи, а потом сказал: