Ярослав Зуев - Месть. Все включено

– Гляжу я типа на вас, мадам, и вспоминаю, как замкнул когда-то отверткой три фазы в электродвигателе.

Жена олигарха ничего не ответила, ее внимание оказалось сконцентрировано на отверстии ствола, который смотрел ей в тощую, обвисшую грудь.

– Вы себе эдак косоглазие заработаете, – Атасов одобряюще улыбнулся Елизавете Карповне. – Стоит ли так переживать за жизнь, которую вы уже прожили? Или вы рассчитываете купить за СКВ вторую? Так ведь не продадут, ДАЖЕ ВАМ…

– Ладно, – добавил Атасов, видя, что язык олигархши прилип к гортани. – Пошли, короста старая. У меня к твоему сожителю деловой разговор.

Атасов повернул Елизавету Карповну по часовой стрелке и легонько подтолкнул коленом под костистый зад. Они двинулись по прихожей, словно танк и противоминный трал.

Поришайло обнаружился в столовой. Служанка средних лет убирала остатки ленча. Артем Павлович сидел в глубоком кресле, пребывая в глубокой задумчивости, судя по сложенным на животе рукам и векам, опущенным на глаза. При виде тандема из супруги и головореза в камуфляже и с пистолетом Поришайло широко разинул рот, продемонстрировав великолепные зубные протезы. Монета в монету, как сказал бы Протасов.

– Здравствуйте, Артем Павлович, – проговорил Атасов вежливо. – Вы нас не ждали, а мы все равно, типа, приперлись. – Пистолет он держал у уха Елизаветы Карповны, немного опасаясь, что старая мегера обделается. Это усугубило бы и без того скверную ситуацию, а, по мнению Атасова, госпожа Поришайло принадлежала именно к той категории людей, которым в критической ситуации напудить в штаны – раз плюнуть.

Служанка открыла рот, собираясь закричать. Атасов посоветовал ей воздержаться от этого.

– Сядь, типа, кобыла. И плевательницу прихлопни.

– Отпустите мою жену, – холодно проговорил Поришайло. Оправился от первого потрясения, взял себя в руки. Ничто больше не выдавало охватившего его волнения.

«Хорошая выдержка, – оценил Атасов, – как у армянского коньяка. За дешево не возьмешь. Не зря, типа, пробился в олигархи, сволочь».

– С вашей, типа, супругой, все будет хоккей, как, помнится, говаривал мой первый ротный, – заверил Атасов, – в том случае, если мы с вами договоримся, Артем Павлович.

– Если хотя бы один, г-м, волос… – Артем Павлович не договорил, в этом не было нужды.

– Все в ваших руках, – повторил Атасов.

– Тогда позвольте ей присесть, – сказал Поришайло. – Нет необходимости держать ее или меня на мушке. Мы – не вооружены.

– Само собой, – согласился Атасов. – Вы можете присесть, дамочка. Во-он на тот пуф. Только избегайте резких движений, ладно? Представьте себя сапером…

Атасов мог не беспокоиться – Елизавета Карповна теперь напоминала больного, очнувшегося от летаргического сна. Она несколько раз моргнула, переводя условно осмысленный взгляд с супруга на Атасова и обратно.

– Этот человек – электрик, – рассеяно сказала Елизавета Карповна. – Он тут с утра болтается. А вот теперь Мишу убил…

Как бы в опровержение этих слов из прихожей раздался слабый и довольно жалобный стон. Трудно было поверить, что его издает гора мышц и косая сажень в плечах.

– Любите вы, коммунисты, ярлыки вешать, – с наигранной обидой сказал Атасов. – Где ж это, типа, убил? Так, пристукнул немного, как бы не довелось повторить, спокойствия ради…

– Он магарыч требует, – пояснила Елизавета Карповна мужу с таким видом, словно была ученым-химиком, открывшим очередной элемент периодической таблицы Менделеева.

– Присядь, Лиза, – спокойно сказал Поришайло. – Я знаю, кто этот человек.

– Да, Тема?

– Да.

– Он Мишу…

«Эка колбасит… – подумал Атасов. – Человечность в ней пробудилась. Вот вам и метод, господа, по перековке заевшихся эгоистов в альтруистов. Газовая камера называется…»

Поришайло сделал нетерпеливый жест, долженствующий означать, что на телохранителе свет клином не сошелся. В особенности если он, г-гм, шляпа.

– Сядь, Лиза, и помолчи. Все в порядке.

«Ой ли? Мне бы твою уверенность, ублюдок…»

– Вы ведь, гм, Атасов? – прищурился олигарх. – Атасов Александр Борисович, г-гм? Так? – Память на лица и фамилии у него была развита чрезвычайно, почти как у Сталина, который, как писали впоследствии очевидцы, держал в голове сотни фамилий.

– Знакомая, типа, фамилия, – одним ртом улыбнулся Атасов.

– Вы, гм, отдаете себе отчет, чем рискуете, когда врываетесь ко мне, гм, домой, вот так вот, по-нахалке?