Рашид Кешоков - По следам карабаира. Кольцо старого шейха

Покончив с бумагами, Жунид заперся в их новой резиденции, позади кабинета Гоголева и, усевшись на диване, Взвалил себе на колени старую, пожелтевшую подшивку «Терских ведомостей» за 1914 год и стал просматривать последние страницы каждой газеты, где обычно печатались скандальная хроника, информации о происшествиях и уголовных делах, слушаемых во Владикавказских судах.

Чтение это, вроде бы, совсем не соответствовало моменту, но у Шукаева были свои причины интересоваться столь далеким от его нынешних забот прошлым.

К Чернобыльскому они ездили вдвоем с Сугуровым. При дневном свете — было около четырех часов — домик бывшего ювелира уже не казался таким темным и мрачным, как тогда ночью. Разросшийся сад укрывал его с улицы почти целиком, виднелась только часть окна и рыжая с зеленцой черепичная крыша. Во дворе все благоухало — старик, видно, имел слабость к цветам, которые росли вдоль аккуратно заасфальтированной дорожки и на большой круглой клумбе, перед застекленной верандой. Розы, всех цветов и оттенков, ночные фиалки, закрывшие свои оранжевато-желтые лепестки, лилии еще в бутонах и уже начинающие распускаться, ирисы — темно-фиолетовые и бледновато-голубые. В задней части двора стояла огромная собачья будка, накрытая куском поржавевшего железа, а возле нее на тоненькой цепочке, натягивая ее, заливисто тявкала беспородная собачонка со злой узенькой мордой и короткими лапами.

— Он не укусит, — с типичным еврейским акцентом («вкусит») сказал хозяин, жестом приглашая гостей в дом.

В комнаты он их не повел, а усадил на веранде, у открытого во двор окна, заплетенного снаружи вьющимся виноградом.

— И что ви хотите? (его «ви», вместо «вы» сразу напомнило Жуниду характерный одесский выговор, знакомый больше по фильмам, да по сочинениям Бабеля, потому что в Одессе ему приходилось бывать только проездом).

— Мы из милиции, — сказал Жунид. — И знаем, что месяц с небольшим тому назад у вас уже были наши товарищи. Просто мы кое-что хотели бы уточнить. Это касается ограбления ювелирного ларька под майские праздники.

— Но я не могу знать про ту ярмарку, — развел руками Чернобыльский и одновременно подкатил глаза вверх, как бы призывая небо в свидетели. — И вообще… Я пенсионер (он сказал: «пенсионэр»), что мне надо? Маленький кусочек корейки, яичко и стакан кофею. Если просят исделать оценку, я согласен — почему не уважить? И себе какую-никакую красненькую на цветочные семена заработаю. Цветы развожу — страсть, знаете, — семена других сортов с рук покупаю. Дорого. И все. Иных дел по своей профессии не имею.

— И все же, позвольте несколько вопросов. Собственно, нам нужна ваша консультация.

— Исделайте одолжение.

Жунид глазами показал Сугурову, достававшему из планшета бумагу, что писать ничего не надо, и спросил тоном человека, понимавшего, насколько формальна его миссия, от которой он ничего не ждет. Так, для порядка.

— Какое у вас образование?

— А никакое, — самодовольно усмехнулся старик, потерев лысую голову. — Полгода учился в молодости в Строгановском московском училище прикладного искусства..

— А до этого?

— Ну, как сказать. Хедер [53] Хедер — еврейская школа. , знаете… Однако, рёбе [54] Ребе — учитель. наш человек был с багажом. Древнееврейский там, талмуд — как водится, но и в естественных науках понимал. Потом уж — реальное.

— После училища?

— Всемирно известную фирму Ротшильдов слыхали? — еще больше напыжился Чернобыльский. — Так вот, чтоб вы знали: у Ротшильда во всех странах свои филиалы были, не говоря об агентах и маклерах. В Одессе я у них служил. Сперва — учеником, потом к мастеру приставили. Я способный был, чтоб вы знали. Через два года свою мастерскую заимел. Да что про это вспоминать, — бывший ювелир вздохнул и подкатил глаза.

— Нет, почему же, все это очень интересно.

— Нынешние мастера того понятия не имеют… — мечтательно сказал старик, видимо, с удовольствием предаваясь воспоминаниям. — Измельчало ремесло. Да и материал не тот пошел. Редко когда стоящая вещь попадется. А через мои руки, молодые люди, чтоб вы знали, прошло столько, что хватило бы на три жизни, и каких жизни…

Глаза его заблестели, на щеках проступил легкий румянец, короткие толстые пальцы лежавшей на столе руки зашевелились, словно он вдруг на ощупь почувствовал украшения и драгоценности, которые возникли сейчас, как далекий полузабытый мираж, в его памяти.

— Что теперь? Колечко, какой-никакой браслетишко, ну, там, сережки, а стоящих камней — чел да обчелся. А тогда… Знаете вы, что такое большой и малый букет? Шпильки на корсаж, молодые люди, исделанные в виде цветов! Бриллианты, изумруды, золото, серебро, эмаль. А эгреты, башмачные пряжки, диадемы, колье, подвески, шпильки головные, фермуары, шпинели, эполеты, пряжки-аграфы…