Аманда Линд - Один коп, одна рука, один сын

— Повода не было, — сказала она.

— И все равно, нужно лучше контролировать своих врагов, — возразил Юсеф. — Нужно опережать их на шаг.

— Я стараюсь.

— Засылай шпионов и туда, где на первый взгляд нечего разведывать.

Он взял свой коктейль — водку со льдом, — который всегда пил, приходя в казино.

— Так и сделаю, — согласилась Фрэнси, хотя совершенно не собиралась делать, как он говорит.

— Могу сесть за стол и составить списки с именами тех, к кому имеет смысл применить профилактические меры.

— Это необязательно.

— А я бы с удовольствием.

— Не думаю, что это необходимо.

— Совершенно ясно, что это надо сделать.

— Но, папа, я не хочу.

— Послушай, Фрэнси, я только хочу тебе помочь. Не раздражайся ты так! Гормоны у тебя, что ли?

Фрэнси не ответила. Ей захотелось, чтобы он ушел. Немедленно. Хотелось, чтобы он перестал лезть в ее жизнь, и, прежде всего, в работу.

— Ладно, поеду домой к маме, — сказал отец и слез с барного стула. — Ты остаешься?

— Да, у меня тут есть кое-какая бумажная работа, — ответила Фрэнси.

— Вы сегодня открыты?

— Мы открыты каждый день.

— Ну да, конечно. Так и надо работать.

Отец попытался сгладить негативное впечатление от разговора, потому что знал, что обидел ее. Фрэнси только пожала плечами: пусть думает, что хочет.

— Так составить тебе список, о котором я говорил? — спросил Юсеф.

В его глазах — мольба, требование, любовь. Устоять невозможно. Ведь он хочет как лучше.

— Да, давай, — согласилась Фрэнси, — ты знаешь эту сферу лучше меня.

Ложь. Он знал эту сферу лучше ее. Теперь — это теперь. Тогда — это тогда. Но расстраивать его она была не в силах. Кроме того, стоит ли ей все время так задирать нос? У него был опыт, которым можно было воспользоваться бесплатно, и не стоило от этого отказываться только потому, что он — ее отец, с которым она не всегда находила общий язык.

— Маме привет, — на прощание сказала Фрэнси.

— Передам, — пообещал он и погладил ее по щеке, перед тем как уйти.

Фрэнси осталась сидеть с гнетущим чувством, что в глазах отца она никогда не была достаточно хороша. Сын бы делал все гораздо лучше. Да, она считала, что он так думает, несмотря на то что он время от времени ее хвалил и утверждал, что ею гордится.

Глотнув апельсинового сока, она фыркнула. Она уже никакой не ребенок, и ей не нужна его похвала, и необязательно, чтобы он ею гордился. И все же, будь у него выбор, он бы не остановился на ней. Поэтому она вынуждена пойти дальше, чем сын, если бы он у него был. Вынуждена принимать более сложные решения, желать большего, быть более жестокой, более смелой, более неудержимой. Вынуждена быть не тем, кто она есть на самом деле.

А кто она?

Та, кому должны позволить быть, хотя она уже и так есть. Да, наверно, все так просто, но она предпочитала не думать об этом, уж слишком это походило на клише. Она не была брошенным ребенком, ползающим за своими родителями, цепляющимся за их ноги, тянущим их за одежду, клянча и вымаливая для себя кусочек любви.

Вот уж нет. Она довольна жизнью. Самостоятельная на сегодняшний день, в багаже — счастливое детство. Только вот отец излишне требовательный, и это все.

Фрэнси допила сок, слезла с барного стула и зашла к себе в офис, где принялась за гору заявок на вступление в члены клуба, неоплаченных игорных долгов, разнообразных товарных чеков от закупок для бара, а также список в большей или меньшей степени подозрительных выигрышей.

Юханссон уже умудрился проиграть почти все, что она ему дала в их последнюю встречу. Бедняга, демоны игромании мучили его не на шутку. В принципе, его надо было бы выставить из казино, но тогда придется, во-первых, позаботиться о том, чтобы он держал рот на замке по поводу ее бизнеса, а во-вторых, ее как раз очень устраивало, что он был игроманом (не потому, что она зарабатывала на нем и было ясно, что ему никогда не расплатиться с долгами, а потому, что он снабжал ее жизненно необходимыми сводками с полицейского фронта, а это стоило гораздо дороже), и, в-третьих, он так или иначе нашел бы способ проигрывать деньги, так что пусть лучше делает это у нее в заведении.

Поработав пару часов, она попрощалась с барменшей Ингелой и ушла из казино через заднюю дверь, выходившую на огороженный двор, где стояли старые заржавевшие велосипеды и находилась заброшенная прачечная, эффективно защищавшая дверь от любопытных взглядов. Даже если кто-то из жильцов поблизости что-то и подозревал о подвальном бизнесе, то все они держали язык за зубами. Ведь жили они здесь нелегально, поэтому хватало с них и знания о том, что у них под ногами не кружок рукоделия.