Виктор Пронин - Дурные приметы

Что делать, все подвержены человеческим слабостям. Солнце, легкий исчезающий туман, медленно падающие листья погасили суровую бдительность охранников. Им и в голову не могло прийти, что такой лес, такое утро могут таить в себе смертельную опасность.

— Как успехи, мужик? — вдруг раздался над Евлентьевым гудящий голос. Подняв голову, он увидел одного из охранников. И сразу понял — нет в нем подозрительности, опасливости, есть только неподдельный интерес к удаче Евлентьева. — Ни фига себе! — воскликнул амбал. — Да тебя ни на минуту отпускать нельзя!

— На минуту можно, — улыбнулся Евлентьев посеревшими губами.

— Ну, ты даешь, — протянул амбал и направился в кусты — как заметил Евлентьев, в противоположную от банкира сторону.

Не хотелось Евлентьеву, ох как не хотелось доставать из-под грибов свой пистолет, это смертельное семнадцатое изделие. Но не было другого выхода, просто не было. Едва амбал скрылся за кустарником, он сдвинул грибы в корзинке в сторону и нащупал под газетой рукоять пистолета. Теперь он мог вынуть его в любую секунду, легким движением корзинки мог снова накрыть грибами и газету, и пистолет.

Какая-то тяжесть снова отозвалась в спине, что-то ему мешало, что-то раздражало. Евлентьев отошел, присел перед грибом. Он сразу увидел, что гриб плохой, бледный, немощный, но присел перед ним и осторожно оглянулся. В кустах колыхнулась темная фигура грибника, который шел за ним все утро.

Значит, он опять настиг его.

Евлентьев шагнул в сторону, быстро миновал полянку и вышел к озеру. Темная вода была усыпана мелкими березовыми листьями, и они посверкивали в косых лучах солнца, оттеняя глубину. Теперь рядом никого не было, но Евлентьев для уверенности перешел на противоположную сторону озера. Здесь не было слышно ни шороха шагов, ни голосов. Он замер на какое-то время, прислонившись к березе и закрыв глаза. И услышал легкие, почти неслышные шаги в сухой траве. Чуть приоткрыв глаза, он увидел банкира.

Это был он — круглые глаза, вислый подбородок, толстые очки... Присев на корточки, он ковырялся возле гриба, стараясь срезать его пониже, под самую грибницу. Да, это был тот самый отвратительный тип, который блевал, блевал после каждой пьянки, а потом валялся в своей жирной блевотине... Нет, ничего отвратительнее этого подонка в жизни нет!

Евлентьев, не колеблясь и не выжидая больше, вынул пистолет с неестественно длинным стволом, сдвинул предохранитель и, прицелившись, два раза выстрелил банкиру в грудь. Он и хотел попасть в легкие, чтобы тот не закричал, не призвал бы на помощь своих амбалов. И действительно — банкир молча опрокинулся на спину, схватился руками за грудь, потом, видимо, еще соображая, что происходит, обхватил руками голову.

Евлентьев еще раз прицелился, на этот раз в голову, и, уже нажимая курок, услышал рядом, совсем близко, метрах в двадцати, треск сучьев. Но остановиться уже не успел. Рука его чуть дрогнула от выстрела и он тут же положил пистолет в корзину, прикрыл его грибами.

Все произошло беззвучно, удачно, успешно, и он готов был уже выбросить пистолет в озеро, но тут раздался истошный крик одного из амбалов. Оказывается он все это время был рядом с банкиром, в момент выстрелов амбал находился метрах в пятнадцати, чуть в глубине, за березовым молодняком.

Амбал продолжал орать, попытался поднять банкира. Евлентьев хорошо увидел кровь у того на груди, беспомощно отброшенные назад руки и, резко нагнувшись, шагнул в сторону. Увидел он кровь и на голове банкира, значит, попал, значит, не промахнулся. Он отошел за ельник и быстро зашагал по тропинке в сторону платформы. Не успев сделать нескольких шагов, он снова услышал за спиной торопливые шаги. Но они уже не тревожили Евлентьева; и он продолжал идти, удаляться от амбалов. Бежать он не мог, не имел права, но шел быстро и уже подбирал место, куда бросить пистолет.

И вдруг увидел на тропинке неподвижно поджидавшего его человека.

Присмотревшись, Евлентьев узнал вчерашнего мужика в клетчатой кепке. Тот стоял, расставив ноги и выбросив руку вперед. И понял Евлентьев, только теперь понял затею Самохина. Да, конечно, его, Евлентьева, нельзя было оставлять в живых, это было бы просто безграмотно. И тогда он, не сбавляя шага, не меняя направления, резко бросил тело вправо. И в ту же секунду услышал еле уловимый щелчок — это был выстрел. Рядом послышался влажный удар пули в ствол.

Евлентьев бросился в другую сторону, краем глаза заметив, как из его корзинки выпал большой, самый лучший, самый красивый белый гриб. Но поднимать его уже не было времени. Евлентьев снова бросился в сторону и побежал, побежал сквозь кустарник, к озеРУ, от которого только что уходил.