Андрей Кивинов: Подсадной

— А-а-а!!!.. Больно… Не на… Пого…

Коля со школьной скамьи имел тягу к лицедейству. Не страсть, а именно тягу. Возможно, эта склонность генетически передалась ему от бабушки по материнской линии. Когда-то она была ведущей артисткой (да что там — настоящей примой!) в драматической студии при заводском Доме культуры, где возглавляла отдел театрального творчества. И даже выйдя на пенсию, не оставила любимого увлечения, скрашивавшего серый, как портянка, социалистический быт. Иногда она брала на репетиции внука.

Когда грянула перестройка, студию прикрыли, как не приносившую прибавочной стоимости. Театралы пробовали найти другое помещение, но безуспешно — свободные площади большинства народно-культурных учреждений цинично сдавались под челночную торговлю. В девяностом, когда Коле исполнилось восемнадцать, бабушка умерла, сильно простудившись. Даже в бреду она повторяла реплики из пьесы «Оптимистическая трагедия»…

В Колиной школе тоже была студия, которой руководил учитель истории — страстный театрал и любитель ларечного пива. Правда, ничего грандиозного там не ставили. Так, небольшие отрывки из классических пьес или стихотворно-танцевальные номера к каким-либо праздникам. Под бабушкиным влиянием Коля записался в студию и блистал на школьной сцене, зарабатывая аплодисменты у женской половины и насмешки у мужской — настоящий пацан должен биться на футбольной площадке или на боксерском ринге, а не читать бестолковые стишки и монологи. Правда, когда на ноябрьские праздники он проорал со сцены Маяковского, так, что затряслись стекла в актовом зале, к артисту прониклись уважением.

Родители тоже неоднозначно относились к увлечению сына. С одной стороны, хорошо, что он не болтается бесцельно со сверстниками по подъездам, а занимается делом, а с другой — дело уж больно несерьезное, в жизни не пригодится. Но бабушка мощной грудью встала за защиту внука: «Что значит — не пригодится?! Поступит в театральный, станет актером!»

— Ну и что это за профессия — актер? — возражал отец, всю жизнь пахавший возле заводского станка. — На елках новогодних кривляться да тамадой на свадьбах халтурить.

— Почему на елках?! — возмущалась бабушка. — В театре работать! В кино сниматься!

— В театрах сейчас с голоду ноги протянешь. А в кино все места заняты. Да и не поступить ему без блата.

— Захочет — поступит, — загадочно улыбнулась бабушка, — лишь бы желание было…

Вот с желанием у Коли как раз и возникли проблемы. Мучительно терзали противоречия. Прежде чем тащить документы в приемную комиссию, стоило всё хорошенько обдумать и взвесить. Гены генами, но батя прав: не мужское это дело — по сцене скакать. И как там всё еще сложится? Одно дело, если в звездную обойму попадешь или крутому режиссеру приглянешься. А если не повезет? Тогда так и будешь до пенсии поднос на сцену выносить в захолустном театре. Или в рыжем парике Иванушку-дурака на елках играть. Голливудской внешностью Коля не обладал. Никакой харизмы в облике. На героя-любовника точно не тянул. Скорее на героя-неудачника. А тезис: «нет плохих ролей, есть плохие актеры» — хорош в теории. Взять того же Тома Круза. Говорят, на театральной сцене он ноль круглый, двух слов связать не может, при этом у кинопродюсеров нарасхват. Потому что сладкий красавчик с орлиным профилем. А у Коли шнобель как шнобель. Не орлиный.

К тому же помимо лицедейства существовала еще одна тяга. Тайная. Нечаянно подцепленная в процессе запойного чтения книг и просмотра кинофильмов определенной направленности. Детективно-шпионской. Рациональный Шерлок Холмс с трубкой и скрипкой, свойские парни Жеглов с Шараповым, комиссар Мегрэ, усатый Пуаро, невозмутимые Штирлиц-Исаев и Джеймс Бонд дружно манили влиться в их сыщицко-джентльменскую компанию. И хотя подобная литература была в застойное время страшенным дефицитом, она все же пробилась к неокрепшему морально подростку и оказала на него свое тлетворное влияние. «Собаку Баскервилей» подросток прочел восемьдесят раз, выучил текст до запятой, но все равно перечитывал раз за разом, все глубже погружаясь в Гримпенскую трясину. Даже отечественные героико-показательные сборники типа «Серые шинели» или «Как веревочке ни виться» были настоящим праздником, ради которого не жалко и школу прогулять.

В канцелярских товарах на карманные деньги Коля купил большую лупу и всюду искал отпечатки пальцев. Без дальнейших намерений. Ради искусства. Главное — найти. Пытаясь освоить дедуктивный метод, он в итоге получил «банан» в четверти по математике и взбучку от отца. Руководителю театральной студии он предложил поставить упомянутую «Собаку Баскервилей» или «Пляшущих человечков», но понимания не нашел, дескать, слабая драматургия.