Ник Кварри - Вендетта

— А чего это ты так внезапно решил сдружиться с законом?

— Что же, на это я могу ответить, — сказал Хайм. — Мюррей Джекобс был моим лучшим другом. И его, я думаю, убили тоже они. Более того, я уверен, что это сделали они. Я не могу этого доказать, потому что не видел своими глазами. Но я обязан за смерть Мюррея посадить его убийц на цепь. Вы понимаете?

Харнер не изменил своего скептического выражения.

— Расскажи, что ты видел. Поподробнее.

Хайм поудобнее уселся на стуле.

— Я направлялся к заведению Мюррея, чтобы пропустить с ним по стаканчику на ночь и уже подходил к углу, но тут началась пальба. Я нырнул в подъезд и оттуда видел все: парень автоматной очередью срезал из подъезда Блайза. Из заведения Мюррея выскочил Руссо, чтобы спастись бегством. За ним, стреляя из обреза и револьвера 45-го калибра, выскочили Джек и Чарли Галлажеры. — Хайм остановился, подумал и пожал костлявыми плечами. — Вот и все. Это длилось недолго.

— Ты что-то говорил о наемных убийцах, — напомнил ему Харнер.

— А, да. Это тот, что с автоматом. Я рассмотрел его, когда он садился вместе с Галлажерами в машину. Сэм Ригал из Детройта. Я его давно знаю.

Кастерман снова взглянул на зама.

— Думаете, мы сможем его за это арестовать?

— Сомневаюсь, — осторожно сказал Харнер.

— Да, боюсь, в этом нам не повезет, — печально сказал Хайм. — Я слышал, что пару дней назад, в одном из ресторанов Детройта, кто-то пришил его.

— Очень удобно, — растягивая слова, тонко заметил Харнер.

Хайм пожал плечами.

— Я знаю, что все это не очень хорошо. Даже мои слова. Может быть, все это и ни к чему. Но, в конце концов, я сделал то, что считал нужным. Больше этого, я не могу, — он встал, чтобы уйти.

— Сядь, — бросил Кастерман.

Хайм снова сел.

— Ты можешь подождать? — спросил Кастерман, вставая.

— Конечно.

Прокурор подошел к своему заместителю. Они вышли в заднюю дверь кабинета и по коридору прошли в кабинет Харнера. Он был значительно меньше и разделен на множество кабинок, в которых стояли маленькие столики для работы.

Кастерман прикрыл дверь и спросил:

— Ну, что ты об этом думаешь? Можем, мы закрутить дело об этом преступлении, имея единственного свидетеля?

Харнер немного поразмыслил.

— Да, можем. Вот победим ли, это другое дело. В этом я сомневаюсь. Но это даст нам возможность покопаться, чего не было раньше. Да и газетная шумиха покажет этим гангстерам, что мы кое-что знаем, и они начнут беспокоиться.

Кастерман подумал о газетах — заметки и его фотографии на первых страницах.

— Как ты думаешь, этот маленький жиденок действительно даст свои показания в суде?

— Если он сделает заявление, а потом откажется от него, мы сможем засадить его за препятствие ведению следствия. Он знает об этом.

— Давай тогда начнем, — Кастерман с нетерпением двинулся в свой кабинет.

Они вызвали полицейского стенографиста и заставили Хайма повторить заявление в деталях. Его отпечатали и Хайм подписал все пять экземпляров. Затем прокурор вызвал федерального полицейского чиновника.

— Это просто предупредительное взятие под охрану, — объяснил он Хайму, — для твоей безопасности, пока Галлажеры не окажутся за решеткой.

— Хорошо. Я вам благодарен за это.

Хайм вышел вместе с полицейским чиновником.

Кастерман быстро поднялся наверх и попросил федерального судью выписать ордер на арест Джека и Чарли Галлажеров.

— Хотите, чтобы взял их я? — спросил Харнер.

Кастерман снова подумал о газетных фотографиях — как он лично проводит сенсационный арест. Его будущей карьере это не повредит.

— С этим не беспокойся, — бросил он небрежно. — Я сам займусь этим.

Харнер улыбнулся. Улыбка не сходила с его лица, когда он, стоя у окна, смотрел, как Кастерман, с ордером на арест, садится в машину, сопровождаемый еще двумя машинами вооруженных полицейских. Ход мыслей прокурора США ему был понятен, так как работал он уже с троими. Харнер считал себя простой рабочей лошадкой юстиции. Его ни один президент не одарил даже благодарственным рукопожатием…

Кастерман ворвался в отель «Трингл» с полицейскими и двумя газетными фоторепортерами, щелкающими налево и направо все подряд. Охранники, стоящие в вестибюле, лишь недоуменно переглядывались, увидев продемонстрированные им значки и ордера. У Кастермана не было сомнений в правильности выбранного им способа действия. Он поднялся по ступенькам и направился к апартаментам, где Галлажеры беседовали с Шэдом Мак-Кинном. Обоим братьям вручили по ордеру.