Кирилл Казанцев - Многостаночник

– Это не самцы, а VIP-клиенты, – так же тихо поправила ее женщина, все сильнее прижимая к груди папку.

– Хорошего отдыха, – во всеуслышание заявила проводница, посмотрев при этом почему-то только на розовощекого толстяка, и отошла в сторонку, освободив проход в подшефный ей вагон.

Когда же работница турфирмы, которая организовывала еженедельные увеселительные поездки для состоятельных россиян в братскую республику, разместила мужчин по купе и вышла покурить на перрон – к проводнице подошли Ларин с Лорой. Они производили впечатление влюбленной парочки. Он обнимал ее за талию. А она в свою очередь что-то нежно шептала ему на ухо.

– Добрый вечер, – улыбнулся проводнице Андрей одной из своих самых обворожительных улыбок и протянул ей два билета.

– Добрый вечер, – на секунду «отлипнув» от уха напарника, бросила Лора и вновь что-то ему зашептала.

– Добрый-добрый, – пробормотала работница РЖД и, проверив билеты, пропустила «влюбленную парочку» в вагон.

Стучали колеса. Дребезжали в подстаканниках граненые стаканы, из которых на скатерть выплескивался остывший чай. За окном зияла непроглядная, чернильная темнота.

– …Давненько я в СВ не ездила, – осматриваясь в просторном купе, проговорила Лора. – А ты?

– Слушай, ты так и будешь всю дорогу стоять да головой вертеть? – пробурчал расположившийся на мягкой сидушке Ларин. – Может, присядешь?

– Насиделась я уже в твоей колымаге, когда мы за директором типографии Гознака несколько дней подряд по всему городу катались. Так что лучше постою, – заявила она. – Кстати, по моим наблюдениям – он человек небогатый. Посещает недорогие кафе, закупается в обычных магазинах, да и живет в двухкомнатной квартире. Одним словом, ничего сверхъестественного. К тому же предпочитает отдыхать не в Объединенных Арабских Эмиратах, а в скромной Беларуси.

– Хочешь сказать, что директор типографии чист, как стеклышко? – ухмыльнулся Андрей. – А вдруг все это показуха? Игра на публику? Спектакль?

– Считаешь, что он этакий подпольный миллионер? – Прищурилась Лора.

Отхлебнув немного терпкого чайку, Ларин довольно причмокнул губами, закинул ногу за ногу и проговорил:

– Я не считаю, а предполагаю, – поправил он свою напарницу. – А вот ты, если судить по твоей недавней реплике, считаешь… Да-да, именно считаешь, а не предполагаешь, что директор типографии чуть ли не ангел. Впрочем, скоро мы узнаем, кто из нас прав.

И вдруг за соседней стенкой раздался сдавленный кашель, будто кто-то поперхнулся. Затем кашель сошел на нет. А через несколько секунд загремела раздвижная дверь. До слуха антикоров стали доноситься удаляющиеся шаги. Ларин привстал, осторожно выглянул в коридор и прокомментировал увиденное:

– Наконец наш директор в вагон-ресторан намылился, – сообщил он. – Что ж, красавица, как говорится – твой выход.

– А если он нетрадиционной ориентации? – вдруг предположила Лора.

– Традиционной, – убежденно проговорил Андрей и тут же пояснил, почему он так считает: – Я видел, как он на проводницу засматривался.

Прозвучавшее объяснение устроило напарницу Ларина. Она по-быстрому навела марафет, побрызгалась духами, стрельнула на свое отражение в зеркале оценивающим взглядом и, в очередной раз убедившись, что перед ее внешним видом не устоит ни один мужчина, скрылась за дверью.

Оставшийся наедине с самим собой Андрей достал хуавеевский смартфон и от нечего делать стал играть в покер. Эта игра его настолько увлекла, затянула, что вскоре он забыл обо всем на свете. В какой-то момент ему даже показалось, что купе, в котором он находится – и не купе вовсе. А покер-рум. Но вмешавшийся в приятную иллюзию перестук колес тут же вернул его в суровую реальность…

…В вагоне-ресторане царила расслабляющая атмосфера. Горел приглушенный свет. Играла тихая, спокойная и прямо-таки колыбельная музыка, в такт которой мерно колыхались кружевные занавески на окнах.

Посетителей в ресторане было немного. Всего три человека. Две молодые девушки, потягивающие из крохотных, словно бы игрушечных, кружечек крепкий черный кофе. И непосредственно сам директор типографии Гознака, который мелкими глотками цедил холодное пиво. Настолько холодное, что от него челюсть сводило. Но именно в таком состоянии этот пенный напиток он и любил.

А вот бармен, и он же официант в одном лице, откровенно скучал за стойкой, не зная, чем себя занять. Он то брался за протирание и без того кристально чистых бокалов со стаканами. То тут же переключался на пересчет денег в кассовом аппарате. То начинал зачем-то заниматься перестановкой бутылок на полках. В общем, маялся парень.