Кирилл Казанцев - Многостаночник

– Пожалею. Ведь мне некуда будет вторую сим-карту засунуть, – аргументировал свое нежелание переходить на продукцию «Apple» Ларин. – К тому же китайские телефоны в отличие от твоих майфонов-шмайфонов дешевые, и их не жалко потерять, разбить, да в той же ванне утопить. Пошел да новый себе купил… – Он на секунду замолчал, а потом задал провокационный вопрос: – Кстати, а ты уверена, что этот твой «яблочный» гаджет – не дешевая китайская подделка, которая собрана на том же заводе, что и мой хуавеевский смартфон?

Ввергнутая в замешательство Лора тут же принялась крутить в пальцах свой ненаглядный айфон, осматривая его на наличие каких-либо дефектов. А когда таковых не нашла, с облегчением в голосе произнесла:

– Оригинальный, – раздалось уверенно и безапелляционно.

– Отпечатанные в этой типографии документы тоже выглядят, как настоящие. Но ведь они поддельные, – заметил Андрей, резко подобрался и приблизился к Виктору Леонидовичу, который по-прежнему безуспешно силился высвободиться из петли, сдавливающей ему горло.

Какое-то время Ларин молча, словно бы смакуя момент, наблюдал за потугами Шпаковского, а затем прикрыл глаза и принялся насвистывать себе под нос какую-то грустную, меланхолическую мелодию. Со стороны могло показаться, что у него под воздействием паров бензина произошло помутнение сознания. Но это было не так. Он абсолютно адекватно оценивал обстановку и знал, что делает.

– Чего вы добиваетесь? – с трудом прохрипел не ощущающий своего кадыка владелец типографии.

Однако Андрей проигнорировал его вопрос, продолжая насвистывать странную мелодию. Правда, вскоре он все же смолк и, отстраненно посмотрев куда-то в сторону, произнес:

– Не хочу показаться вам сентиментальным, Виктор Леонидович, но мелодия, которую вы только что слышали – стояла в качестве рингтона на мобильном телефоне моего лучшего друга. Ныне уже покойного. И каждый раз, когда я звонил ему, то вместо гудков раздавалась эта самая мелодия. Иногда он подолгу не отвечал на вызов, а потому со временем, сам того не замечая, я разучил ее наизусть. От первой до последней нотки. Она настолько засела мне в голову, что я стал едва ли не каждый день насвистывать ее. Насвистывать в совершенно разных местах и при любых обстоятельствах. Причем происходило это спонтанно, вопреки моей воле. Но остановить себя я не мог. А потом мой друг поменял рингтон. И вот, набирая его номер, я стал слышать другую мелодию. Но она почему-то мне абсолютно не запомнилась, не легла на душу, как говорится. Вместе с тем я поймал себя на мысли, что перестал насвистывать прежнюю мелодию. Даже больше – она выветрилась у меня из головы, и я абсолютно ее забыл. Однако когда мой друг погиб…

– Зачем вы мне это все рассказываете? – неожиданно перебил его Шпаковский своим тихим, хрипловатым, сдавленным голосом.

– А когда он погиб и я пришел на его похороны, – нарочно проигнорировав только что прозвучавший вопрос, продолжил говорить о своем Ларин, – то вспомнил забытую мелодию. И вот, стоя над гробом своего друга, я начал насвистывать ее… – Он вдруг замялся, сглотнул образовавшийся в горле комочек, резко повернул голову и буквально впился взглядом в глаза владельца подпольной типографии. – Илья Гиряев. Так звали моего лучшего друга. Эти имя и фамилия вам о чем-нибудь говорят?

– Илья? Гиряев? – Нервно дернул бровью Виктор Леонидович и еще сильнее вцепился пальцами в буксировочный трос, который подобно удаву обвил его шею. – Нет, я не знаю такого человека.

– Возможно, вы просто забыли, – произнес Андрей. – Но я вам напомню. Гиряев добивался с вами встречи. И вы ему ее назначили. Но сами на встречу не явились, а послали своих людей, которым дали указание – схватить Илью. Уж не знаю, как вы раскусили моего друга… догадались, что он не тот, за кого себя выдает… – Он сжал пальцы рук в кулаки – ему не терпелось набить морду Цыгану, но он сдерживал себя. – Впрочем, как бы оно там ни было, но, убегая от ваших «цепных псов», Илья угодил под поезд и погиб. Я, конечно, понимаю, что все могло обернуться и по-другому. Его могли схватить ваши люди. Или он мог от них уйти. Однако получилось так, как получилось. И по большому счету в гибели Гиряева виноваты вы. А следовательно, должны понести за это наказание.

На лице владельца подпольной типографии читалось неподдельное удивление.

– Вы, наверное, что-то перепутали. Никакому Гиряеву я встречу не назначал, – твердил он. – Возможно, вы перепутали меня с Левандовским. Может, это он забил вашему другу «стрелку»?