"Может, я ошиблась?” — подумала Светлова.
Но в это время на резном крыльце появился банальный мент в фуражке, и Светлова поняла, что не ошиблась.
Во всем остальном, за исключением крыльца и наличников, — это была обычная ментура. Были и бабы, но не в кокошниках, а тоже в милицейской форме.
— Ну вот, Анна Владимировна, сейчас мы все как полагается запротоколируем, оформим чин-чином ваши показания, — приветливо бормотал Богул, усаживая Анну на ободранный стул. — Кстати, — как бы между делом, шурша бумажками, обронил лейтенант. — Тут у нас новая информация появилась… Мы личность погибшей установили.
— Да?
— Фофанова Нина Викторовна. Проживала:
Москва, Народная улица, дом девять, квартира восемнадцать. Русская. Замужем. Судимая.
— У нее судимость?
— Да. И, очевидно, по малолетке.
— В самом деле?
— Судя по тому, что сейчас ей двадцать, в колонию наша Нина Викторовна аж лет в четырнадцать загремела.
— Да что вы! Что ж такого она Натворила?
— Убийство.
— Вот это да!..
— Ограбили ночной ларек. Продавщица сопротивлялась. Так ее стукнули по голове бутылкой. Летальный исход.
— Фофанова стукнула?
— Это была компания тинейджеров. Кто именно стукнул, установить не удалось.
— А вы откуда же такие подробности узнали?
— Да поговорил кое с кем… В общем, следователь был уверен, что это она — Фофанова убила. Она самая дерзкая из них была, бесшабашная… Остальные подростки под ней ходили. Трусоваты. А этой все было тогда нипочем!
— Тогда? Почему — тогда? Вряд ли она сильно изменилась потом. Пребывание в колонии ее скорее всего только закалило.
— Узнаем, узнаем, — пробормотал Богул, — мы еще утром поставили в известность ее мужа. Очевидно, скоро он уже будет здесь.
— Интересная, должно быть, у вас с ним получится беседа…
— Ну, вот и все! — Лейтенант показал Светловой, где она должна расписаться.
— Все? Я могу уезжать из города?
— Н-нет…
— Что такое, Богул?! Что это означает?
— Честно?
— А вы думали, что я попрошу вас приврать?
— Дело в том, что как раз сейчас решается: давать делу серьезный ход или…
— Ну, понятно! — вздохнула Светлова. — Или остановиться на вашей беспомощной версии — самоубийство!
— Если серьезно раскручивать смерть Фофановой, вы бы нам еще могли пригодиться.
— Понимаю, — Аня опять вздохнула.
— Ну погодите еще денек, — почти умоляюще попросил Богул. И тут же спохватился, что “при исполнении”. — Хотя я могу и официально: на трое суток — в интересах следствия!
— Да идите вы со своими сутками! — Аня махнула рукой. — Жду еще один день.
— А где вас искать, я знаю.
— А вот и не знаете! — Светлова злорадно оглянулась, позволив себе маленькое торжество.
— То есть?!
— Я переменила свой, с позволения сказать, отель.
— Вот как?
— Да.
— И где же вы теперь? В нашем славном городе не столь уж большой выбор, с позволения сказать, отелей.
— А помните, где мы завтракали?
— Ах вот что! Это не отель, а мотель. Мотель “Ночка”!
— “Ночка”? — Аня усмехнулась. — Смешное название. А я даже и не поинтересовалась, как он называется.
* * *
Аня вышла из кабинета Богула.
В коридоре, низко склонив голову и упершись локтями в колени, сидел мужчина. Черный костюм, белые носки, бычий затылок и сумочка-барсетка — широко распространенный от Москвы до самых до окраин стиль.
Не господин ли Фофанов собственной персоной?
Задержавшись на выходе, Аня слышала, как мужчина в черном костюме разговаривает с выглянувшим из кабинета лейтенантом Богулом.
Точно, это и есть Фофанов.
Между тем, когда Аня вышла на крыльцо, выяснилось, что в поросшем мягкой травкой-муравкой уютном милицейском дворике стало тесно от дорогих, с иголочки иномарок. Кроме “Тойоты” Фофановой, теперь здесь стояла еще “шестая” “Ауди”, укомплектованная под завязку. Тысяч на сто, не меньше. Очевидно, Фофанова-супруга. И набитая народом “БМВ”. Надо полагать, спутники-сотоварищи.
«Да, Богулу не позавидуешь, — подумала Светлова. — Фофанова, судя по всему, была та еще штучка. А уж ее супруг!..»
* * *
— Вы не могли бы принести еще апельсинового сока? — попросила Анна.
Девушка-прислуга молча удалилась и вернулась с пакетом апельсинового сока.
— Спасибо.
Девушка, даже не кивнув, взялась за поднос.
— Кажется, сегодня неплохая погода? — улыбнулась ей Светлова.
Девушка молча принялась убирать посуду.
— Неразговорчивая! — пожаловалась Анна.
Читать дальше