Питер Таскер - Молчаливый гром

Когда информация была распечатана и передана Ноде по факсу, они успокоились и расслабились за бутылкой вина, которую Кэндзи купил еще днем.

— Нам бы уйти куда-нибудь завтра, — сказал он. — Им не понадобится много времени, чтобы вычислить, кто ты такая.

— Пожалуй. На тот случай, если бедный старый Суэмацу будет объяснять Такэде все происшедшее.

— Между прочим, — сказал Кэндзи, — роль ты сыграла мастерски. И насчет секса в служебном помещении… как тебе удалось придумать?

— Я и не придумывала, — ответила она.

Мори очнулся от боли в голове и груди, в ногах и спине. Во рту ощущался вкус крови, один глаз заплыл и едва открывался. Руки его были связаны за спинкой деревянного стула. Он сидел. Веревки давили так, что он едва ощущал свои кисти.

Итак, Сато и Като. Рука Накамуры, сдавившая горло. Красная пелена. Затем голоса. Его тащат, запихивают в багажник машины. Звук двигателя. Потом — ничего.

Превозмогая боль, Мори повернул голову. Он в большой комнате с деревянным полом. Тут пара кресел, обитых материей, металлический письменный стол, свет сквозь решетчатое окно. В отдалении урчащий двигатель и раздаются команды:

— Левый локоть, да, раз, два, три. Хорошо. Правый локоть, да, раз, два, три…

В комнате кроме него находится кто-то, вне поле зрения. Мори еще чуть повернул голову. Это был Сато. Сидя слева от Мори в кресле, он читал комиксы. Он заметил, что Мори зашевелился, и встал.

— Очнулся, а? — сказал он, пронзительно глядя в лицо Мори. — Надеялся, что сразу прикончим? Босс о тебе беспокоится, можешь проверить.

Мори попытался что-то сказать, но рот наполнился дикой горечью рвоты, а голову пронзила молния боли.

— Плохо себя чувствуешь, а? — причмокнул языком Сато. — Теперь уже не такой крепкий парень, да?

Мори вырвало на рубашку, и в голове прояснилось. Он увидел картинки прошедшего вечера, как фотографии, сделанные «полароидом».

— Что вам всем надо? — с трудом проговорил он.

— Спокойно, Мори. Здесь вопросы задаю я.

Сато скрутил журнал комиксов и дважды ударил им Мори по лицу. От этого Мори окончательно пришел в себя. Зубы, кажется, уцелели, но верхняя губа страшно раздулась. Пара ребер, похоже не в полном порядке. Видимо, треснули. Прочее — только ушибы. Жить можно.

— Пойду за боссом, — сказал Сато. — А ты не вздумай смыться от нас, понял? — осклабился он.

Мори мог двигать лишь головой. Другие движения грозили болевым шоком. Но ему удалось развернуться со стулом в направлении окна и различить за решеткой ветви деревьев.

Через несколько минут Сато вернулся вместе с Като и Накамурой. С ними пришел незнакомец — худощавый, приятной наружности, в хорошем итальянском костюме. Такого костюма Мори надеть на себя не осмелился бы, даже если бы мог себе позволить его завести. В очертании губ и взгляде этого человека были жестокость и холодность, выдававшие его профессию. Мори, впрочем, в конечном счете, его узнал по фотографиям в еженедельниках. Это был Сэйдзи Тэрада, самый выдающийся из «новых лидеров».

— Руки, — сказал Тэрада бесцветным голосом.

— Руки, — повторил Накамура.

Като крякнул, извлек пятнадцатисантиметровую бритву и перерезал веревки, связывающие руки Мори. На обоих запястьях были глубокие красные следы веревок. Мори сжал руки, чтобы восстановить кровообращение.

— Хорошо, — сказал Тэрада. — пусть встанет.

— Поднять его, — сказал Накамура.

Като схватил Мори под мышки и поднял на ноги. Мори покачивался из стороны в сторону, едва удерживаясь от рвоты.

— Дать ему разок, — сказал Тэрада.

— Дать ему разок.

Мори еле успел напрячь мышцы живота, как получил удар кулака Като. Ноги его подкосились, он упал на колени и стал ловить ртом воздух.

— Достаточно, — сказал Тэрада. — Поднять его снова.

— Поднять его снова.

— Извиняюсь, — сказал Тэрада, пожав плечами. — Прежде чем начнем дискуссию, я хотел бы обсудить ее основные правила. Встречи и совещания — пустая трата времени, если не установлены основные правила. Не так ли, Мори-сан?

Тэрада, уперев руки в бока, обращался к Мори, как старший по должности, объясняющий служащему-новичку порядки в учреждении. На нем была рубашка с пуговицами, на нагрудном кармане светились его инициалы, пиджак был расстегнут, шелковые помочи с волнистым рисунком были в цвет носков, была и пара золотых запонок с бриллиантовой эмблемой «Каваситы». Только на нем был пиджак, и только он в этой комнате без кондиционера не вспотел.