Леонид Влодавец - Против лома нет приема

Тех граждан, которых предполагалось при выполнении ими определенных условий отпустить живыми и здоровыми — ОРЗ и пневмония не в счет, — сюда привозили с завязанными глазами, в закрытых кузовах, причем не прямой дорогой, а повертев часа три по разным шоссе и проселкам, так что даже коренной москвич иной раз не знал, что жуткое подземелье, где он сидел, находилось недалеко от его родного дома. Увозили точно так же, как правило, ночью, высаживали где-то на пустыре и строго предупреждали, что обращение в милицию может вызвать самые неприятные последствия.

Суслика привезли сюда с открытыми глазами. По идее такие люди живыми отсюда не уходили. Но Коля, как уже говорилось, пока не торопился с принятием решения. Что же касается Полины, то ее было приказано передать Васе, а что с ней будет дальше, Коли уже не касалось. Ответственность за то, что может быть нарушена секретность «объекта», брал на себя сам шеф…

Фроська включила свет и одновременно осветила коридор и камеры. Сейчас все двери в них были открыты и распахнуты настежь.

— Ну-ка, повтори еще раз, как ты обнаружила, что его нет! — потребовал Коля тоном военного прокурора.

— Значит, минут через пять после того, как ты утром уехал, — устало начала Фроська, которой уже в третий раз приходилось повторять все сызнова, — я взяла миску с кашей, ложку, хлеб и кружку с чаем. Кружку в левой руке держала, остальное все в правой было. Когда сундук открывала, все поставила на пол. Потом снова взяла все так же и спустилась сюда. Когда свет включала, опять все поставила на пол…

— Покажи, как это делала! В натуре!

— Что мне, за миской и кружкой идти? — вылупилась Фроська.

— Не надо, — с досадой проворчал Коля. — Ты просто покажи, как нагибалась, когда ставила. Точно покажи!

— Ну, вот так как-то… — Фроська, кряхтя и пыхтя, неуклюже нагнулась, показав, как она ставила свою ношу на пол. Коля между тем засек время. Получилось, что у нее на сгибание и разгибание ушло аж шесть секунд.

— Так, — сказал Коля задумчиво, — стало быть, ты, дорогая подруга, в коридор при этом не глядела, верно?

— А чего глядеть-то? Там, один хрен, темно было… Свет включила и поглядела.

— То-то и оно. Все камеры, как и сейчас, с открытыми дверями стояли?

— Ага, окромя его, конечно, — кивнула Фроська. — А его была заперта, чин чинарем, на засов.

— Ладно, показывай, чего дальше было.

— Чего дальше? Дальше я до камеры пошла.

— Вот и топай. Учти, у тебя в руках как бы понарошку — кружка и миска!

Фроська, недовольно пыхтя, направилась к дальней от выхода камере с правой стороны коридора.

— Чего, нагибаться опять?

— А как же? — сказал Коля. — Тяжело?! Ни фига, гимнастикой заниматься полезно!

— Жопу, что ли, мою не видел? — проворчала Фроська.

Однако нагнулась, еще раз показав, как она ставила на пол кружку и миску.

— Так, — прикинул по времени Коля, — еще шесть секунд ничего, кроме пола, не видела. Что дальше делала?

— Дальше? Форточку в двери открывала.

— Хорошо. Сначала закроешь дверь на засов, потом покажешь, как открывала форточку.

«Форточка» представляла собой прямоугольное окошко, прорезанное в двери, примерно 30х20 сантиметров, закрывавшееся с внешней стороны двери заслонкой, которая откидывалась вниз и превращалась в эдакий мини-столик, на котором вполне помещались миска и Кружка. Когда заслонка поднималась, то ушко, наваренное у нее на верхней кромке, входило в прорезь форточной рамки, сваренной из стальных уголков, прикрытую с внутренней стороны. А с внешней стороны в рамку был вделан прочный шпингалет. Именно его надо было отодвинуть, чтоб открыть форточку, что и сделала Фроська под наблюдением Коли.

— Ну вот, — сказала она. — Поставила я вот сюда миску и кружку. «Эй, говорю, — пацан, забирай хавку!» А он ни хрена не отзывается. Я заглянула через форточку: мама родная — нету! Дверь открыла — все пусто! А минут через десять ты вернулся…

— Весело, — хмыкнул Коля, отодвинул засов и вошел в камеру. Лампочка довольно ярко освещала щербатый цементный пол, на котором остались следы грязных кроссовок. Духан в камере был еще тот. В углу располагалась яма, прикрытая досками с прорубленной дырой, служившая вместо параши. Для спанья «зеков» были сооружены дощатые нары с сенным тюфяком, драной подушкой без наволочки и парой фланелевых одеял.

— Ну-ка, — попросил Коля, — закрой-ка меня на засов! А форточку пока не закрывай!

— Как скажешь, гражданин начальник! — буркнула Фроська, захлопнула дверь и оставила открытой форточку.