Кирилл Казанцев - Военторг. Министерство наживы

— Это не оперативная вилла, а моя личная, — усмехнулся Дугин. — Оформлена, конечно же, не на меня, а на дальнего родственника. Ну, как это и положено у коррупционеров.

— Не понял, — прищурился Ларин. — Вы шутите, Павел Игнатьевич?

— Я серьезен, как никогда, — пожал плечами Дугин. — Конспирация в нашем деле — главная составляющая. Если я стану жить, как говорится, на одну зарплату, то буду в своем главке выглядеть «белой вороной». Так до нашей организации быстро докопаются. Потому и приходится «подворовывать», чтобы стать таким, как все, раствориться в массе высокопоставленных силовиков. Пришлось себе виллу купить на берегу Балтики. Ну, а Лора при отъезде чудесно сыграла для моего начальства роль молодой любовницы.

— Однако… дожились, грани добра и зла размываются, — покачал головой Андрей.

— Это не самые страшные жертвы, на которые приходится идти ради борьбы с коррупцией. А насчет граней, то четко их никогда не существовало и не существует, Андрей. Береговая линия, она только на карте четко прорисована. А на самом деле волны набегают, уходят назад. Продвигаются и отступают приливы. Вот и пойми, где кончается суша и начинается море. Кстати, о море, — тон, каким говорил Дугин, моментально сменился с философского на деловой. — Ты в курсе насчет крушения сторожевого корабля «Бесстрашный» в Желтом море?

— В новостях по телевизору видел.

— На данный момент этого достаточно. Ты веришь в официальную версию?

— Столкновение с натовской субмариной? Это ахинея еще большая, чем с гибелью «Курска», — уверенно и без раздумий ответил Ларин. — Обычное кораблекрушение пытаются выдать за диверсию. Не понимаю, зачем? Жаль, что люди погибли. Но сбивать себе политический капитал на человеческой трагедии аморально.

— Насчет капитала, сколоченного на трагедиях, это ты в самую точку угодил. Только он, подозреваю, не политический, а измеряется в дензнаках с восьмью-девятью нулями. Зеленых дензнаков, разумеется.

— Если вы подозреваете, то наверняка есть для этого и основания?

— Имеются. Погибли не все члены экипажа. Один спасся — это абсолютно точно. Его подобрало российское рыболовецкое судно. Сейнер, кажется. В отчете прочитаешь подробнее.

— Почему об этом не передавали в новостях? Или независимые СМИ все же вбросили информацию?

— О спасшемся знает очень ограниченный круг лиц. Даже мне с трудом удалось узнать. Старший помощник командира сторожевика «Бесстрашный» Николай Медведкин был поднят рыбаками на борт в очень тяжелом состоянии, в сознание приходил лишь пару раз, на короткое время. Его забрал вертолет береговой авиации. Догадайся с трех раз. Где он сейчас?

— В больнице.

— Правильно. Но это больница СИЗО. Там он в полной изоляции. С ним плотно работают следователи. В чем его обвиняют, мне неизвестно. Все делается в строжайшем секрете. Старпома усиленно охраняют. Доступ к нему только у проверенных тюремных врачей.

— Значит, что-то знает?

— Несомненно. И в его показаниях наверняка не фигурирует американская субмарина. А что-то другое, чего ни флотское начальство, ни Министерство обороны не собираются предавать огласке.

— Чего добиваются от старпома? В таких случаях практикуется физическое устранение опасного свидетеля. С ним это сделать легко и без всяких подозрений. Сердце не выдержало, обширный инсульт случился.

— Возможно, хотят узнать, что именно он успел рассказать, когда его подобрали. Или же внушают дать «нужные» показания. А уберут его потом, после выздоровления. Скажем, собьет человека машина. Вариантов масса. Знал бы точный ответ, тебя не тревожил бы. Необходимо узнать реальные обстоятельства гибели «Бесстрашного» и его экипажа. Главное внимание уделишь сопутствующим обстоятельствам. Только учти, за этим серьезные силы стоят и большие деньги. Просто так тебя к секретам не подпустят.

— А кто и когда меня свободно к секретам подпускал? — прищурился Ларин. — Конечно же, берусь. Только давайте решим, кто в нашей группе кому подчиняется. Лора мне или я ей?

— Вы оба — мне. А в каждом конкретном случае по обстоятельствам.

Лора оторвалась от окуляра трубы.

— Андрей. Конечно же, в нашей группе ты главный. Но только учти, умная женщина всегда сумеет сделать так, как ей надо, а ты этого даже не заметишь.

— Главное, чтобы результат был, — подвел черту под разговором Дугин.

Николай Медведкин пришел в себя, открыл глаза. Не сразу вспомнил, где он находится. Ему показалось, что он по-прежнему в холодной воде, его качают волны, а над головой затянутое тучами небо. Но тут зрение сфокусировалось, он увидел над собой ровно побеленный потолок, блестящий штатив капельницы, прозрачная трубка катетера тянулась к его локтевому сгибу. Затем, словно выхваченные из небытия вспышками стробоскопа, перед его внутренним взором пронеслись картинки. Низко пролетающий над спасательным плотиком вертолет… Командир «Бесстрашного», облаченный в оранжевый спасательный жилет, остекленевшими неподвижными глазами смотрит в небо, через его лицо переплескивает вода… Сгущающиеся сумерки, кто-то заботливо тащит его, подсаживает на борт сейнера… Стрекот винтов, гул турбины, он, пристегнутый к носилкам ремнями, в салоне вертолета…