Кирилл Казанцев - Военторг. Министерство наживы

— Не забывайте, я экстрасенс, — произнес он с легкой улыбкой. — И мне известно о вас абсолютно все. Но одно дело, если я расскажу об этом, и совсем по-другому будет выглядеть ваше собственное видеопризнание.

— Вы о чем? — не сразу понял Крейдич, поднося стакан к губам.

— Пить вам пока не надо, — остановил его Ларин. — Признаваться следует на относительно трезвую голову, во всяком случае, на видеозаписи не должно быть видно, что вы выпивши.

— Признаваться в чем? — голос патологоанатома дрогнул, потому что ствол пистолета замер, уставился своим зрачком прямо ему в правый глаз.

— Меня интересует, кто и под каким предлогом заставил вас совершить служебный подлог — составить фальшивое заключение о смерти старпома сторожевика «Бесстрашный». Не станете же вы меня уверять, что это была ваша частная инициатива?

— Мне не в чем признаваться, — тюремный медик опустил взгляд.

— Вам же приходилось копаться в черепах людей, получивших пулевые ранения навылет в голову, в частности, входное отверстие — правый глаз, выходное — затылочная часть? Неужели вы хотите, чтобы один из ваших коллег уже завтра копался в вашей черепушке и цокал языком: «Ах, какой интересный случай», — Ларин щелкнул предохранителем и передернул затвор, давая понять, что больше уговаривать он не намерен.

На видеокамере горела индикаторная лампочка. Этот адский огонек свидетельствовал — запись идет.

— Что мне говорить?

— Для начала назовитесь, а потом говорите — правду, правду и еще раз правду. Это облегчит вам душу.

Патологоанатом тяжело выдохнул и принялся говорить, глядя в камеру:

— Я, Крейдич Петр Павлович…

Когда все было закончено, патологоанатом наметил движение к стакану с виски.

— Теперь можете пить спокойно, — разрешил Ларин. — Дело сделано, и ничего уже не изменишь.

— Кому в руки попадет эта запись?

— Кому нужно, — ответил Андрей.

Ларин уже спускался по ступенькам, когда вслед ему выскочил Крейдич с топором. Но патологоанатому хватило ума не пытаться сразу же засадить острие Ларину в голову. Крейдич стоял, тяжело дыша. Топор подрагивал в его руках.

Андрей со спокойной улыбкой смотрел в глаза противнику. Он по своему опыту знал: убить человека — не такое простое дело, каким кажется дилетантам, даже если ты медик, вскрывающий за день по несколько трупов.

— Ну, и чего надо? — спросил он.

— Мужик, я передумал. Отдай запись, — выдохнул Петр Павлович.

Такое предложение сильно повеселило Андрея.

— Слушай, у тебя с головой все в порядке? Ты молиться должен, чтобы твое признание предали гласности. Иначе тебя просто уберут. Всего хорошего.

Ларин повернулся спиной к патологоанатому. Теперь он точно знал, что тот не решится ударить. Крейдич в бессильной злобе смотрел на то, как Ларин садится в машину, как «намертво забуксовавший» автомобиль легко выезжает из лужи…

Авиалайнер рейса Москва — Владивосток ровно гудел в небе. Под крыльями снежными холмами разлеглись кучерявые облака. Лора и Ларин сидели в хвосте самолета. Андрей на вопрос стюардессы, не желают ли пассажиры чего-нибудь прохладительного, отрицательно покачал головой и продемонстрировал открытую бутылку с морковным соком. А вот Лора заказала минералку. Искрящиеся пузырьки бежали от дна к поверхности.

— Спасибо, — несколько надменно кивнула агент Дугина стюардессе, как всякая красивая женщина, она недолюбливала других красоток. — Милочка, — змеиным шепотом произнесла она. — У вас две верхних пуговички расстегнулись, а на службе это непозволительно.

Ларин, непроизвольно заглядевшийся в вырез рубашки стюардессы, отвел взгляд, стал смотреть в иллюминатор.

— Спасибо, что подсказали. Приятного полета, — в голосе стюардессы послышалось змеиное шипение, немного минералки, якобы случайно, пролилось на блузку Лоре. — Извините, я сейчас промокну.

— Оставь свою салфетку при себе. Я не люблю, когда к моей груди прикасаются женщины. Меня от этого стошнить может.

— Еще раз извините, — стюардесса почувствовала, что перешагнула черту профессиональной вежливости, коль пассажирка с бюстом, большим, чем у нее, перешла на «ты».

— С вами, бабами, не соскучишься, — проговорил Ларин.

— Что-то произошло?

— Нет-нет, все в порядке.

— Если расстегиваешь больше пуговичек, чем положено, то надо иметь, что под ними демонстрировать. А ты купился, заглянул в пустой колодец. Рядом с тобой такая красотка сидит, а ты на меня ноль внимания, — Лора томно прикрыла глаза, откинулась на спинку кресла. — Хоть бы приобнял, поцеловал.