Борис Рябинин - Фавориты удачи

– Все в порядке, Виктор Владимирович. На камбузе уже полный аврал. Готовят праздничный ужин. Дым коромыслом.

– Правильно делают, – одобрил Солодовников. – А где капитан?

– У себя в каюте. Просил сразу сообщить, когда вы появитесь.

– Хорошо, я сейчас сам к нему загляну.

А это наш врач, Игорь Сергеевич, и мой помощник, Андрей. Прошу любить и жаловать, – представил он своих спутников.

Вахтенный кивнул головой, и вновь прибывшие направились в глубь судна.

Внутренний интерьер выглядел просто роскошно: красное дерево, ковровые дорожки, надраенная до зеркального блеска медь поручней и дверных ручек произвели на новичков должное впечатление.

– Неплохо, а? – спросил Солодовников своих спутников.

– Да-а, – протянул Андрей, озираясь по сторонам, – такого я даже в гостинице «Балчуг» не видел…

– Подожди, ты еще в кают-компании не был…

Ладно, давайте сначала вещи отнесем. Андрей, твоя каюта ниже, ее номер двадцать шесть. А мы с тобой будем рядом жить, – он повернулся к Хохлову, – номер пятнадцать и шестнадцать.

Какую выбираешь?

Они остановились перед дверями, в замках которых торчали ключи, а Андрей стал спускаться в нижний ярус кают по крутому трапу, застланному темно-красной ковровой дорожкой, заправленной под блестящие латунные стержни.

Хохлов обратил внимание, что ворс дорожки был настолько длинен и упруг, что шагов Андрея было совершенно не слышно.

– Мне все равно, – ответил он Солодовникову. – А какая лучше?

– Абсолютно одинаковые.

– Тогда я выбираю пятнадцатую.

– Почему?

– Люблю нечетные числа.

Солодовников пожал плечами и открыл дверь под номером шестнадцать.

Хохлов сделал тоже самое со своей.

Каюта была не очень большой, но вполне комфортабельной: стол у большого квадратного иллюминатора, два мягких стула, небольшой диванчик и неожиданно широкая кровать.

Внимание Хохлова привлекли две одинаковые неширокие двери. Одна, как тут же выяснилось, вела в сияющий белизной и благоухающий всеми дарами современной химии туалет – гальюн по местной терминологии, удачно совмещенный с душем, а вторая – в довольно обширный гардероб, оснащенный гигантским количеством плечиков для одежды.

– Хорошо, – пробормотал Хохлов, – будет куда повесить мой новый смокинг.

Он не зря вспомнил о нем. Проблема смокинга в данный момент волновала его больше всего. На примерке, в булавках и без рукавов, он не выглядел как готовое изделие. И Хохлов не смог понять, как он в нем будет выглядеть. Он сильно опасался, что, надев его, будет чувствовать себя идиотом. А известно, что как себя чувствуешь – так и выглядишь.

Словно в ответ на его мысли раздался стук в дверь.

– Открыто, заходи, – крикнул он, полагая, что это Солодовников демонстрирует свою несуществующую воспитанность.

Дверь бесшумно отворилась, и на пороге возникла симпатичная кареглазая брюнетка в кокетливом белоснежном кружевном передничке. В руках она что-то держала, однако Хохлов, увлеченный разглядыванием посетительницы, сразу и не обратил на это внимания.

– – Здравствуйте, – певучим голосом поздоровалась она, метнув на Хохлова любопытный взгляд.

– Здравствуйте.

– Вы доктор Хохлов?

– Я.

– Я ваша горничная. А это, – она протянула ему принесенную вещь, – ваш костюм. Сегодня привезли из ателье.

– Спасибо, – вежливо поблагодарил горничную доктор, принимая свою новую спецодежду. – А как вас зовут?

– Татьяна…

– Очень приятно. А меня…

– Я знаю, Игорь Сергеевич.

– Откуда? – удивился он.

Татьяна слегка смутилась:

– Мы обязаны знать своих клиентов. Нам заранее дают список пассажиров, и мы должны выучить его наизусть.

– Похвальное правило, – одобрил он.

– Мне можно идти? – скромно потупив глаза, спросила она после секундной паузы.

Хохлов пожал плечами, несколько ошеломленный такой вышколенностью персонала:

– Наверное…

– Если вам что-нибудь понадобится, нажмите вот на эту кнопочку, и я приду.

Она показала наманикюренным пальчиком на незамеченную им до этого, но, как оказалось впоследствии, далеко не маловажную деталь интерьера.

– Хорошо.

– Желаю вам хорошо отдохнуть.

Она повернулась и открыла дверь.

– Спасибо, но я здесь вроде как на работе.

Когда Татьяна выходила из каюты. Хохлов заметил то, что не мог видеть, когда она стояла близко от него: юбка ее форменного, стилизованного под матросский костюмчик облегающего платья была очень короткой, а ноги, как, впрочем, и вся фигура, были очень и даже очень…