Евгений Иванов - Волк в овечьей шкуре

— Был. Машина восстановлению не подлежит, — предупредил очередной вопрос Игорь.

— Да это понятно, — махнул рукой Ларкин, — я хотел узнать, содержимое бардачка в машине кто-то смотрел?

— А там, как такового бардачка и не осталось. Он оказался в эпицентре взрыва? — ответил Чернов, подозрительно посмотрев на Ларкина.

— Очень жаль, — пробубнил тот, но, увидев вопрос в глазах особиста, пояснил, — У Гордиенко в бардачке был классный нож ручной работы с выкидным лезвием, и ручкой из оргстекла в виде ящерицы. В августе, на День авиации, мы выезжали семьями на море. Так вот, Гордиенко этим ножом резал мясо. Я у него еле выпросил его. В конце концов, Сергей пообещал, что подарит мне его на тридцатилетие. — Он с сожалением покачал головой. — Жаль, лучше б его машину через месяц взорвали, после моего Дня Рождения.

— Добрый ты, Ларкин, — усмехнулся Чернов и уже хотел опять вернуться к изучению журнала, как вдруг, его будто поразило электрическим разрядом. Он привстал со стула и с надеждой в голосе спросил:

— А ты сможешь опознать этот нож?

— Конечно, — ответил прапорщик. В его глазах появился луч надежды, что нож еще сможет попасть к нему в руки.

— Ты, в котором часу освободишься?

— В 18.30 у нас смена, потом чистка оружия и сдача его в пирамиды. — Ларкин стал вычислять время, прищурив один глаз. — Я думаю, в лучшем случае к 20 часам освобожусь.

— Да, поздновато для опознания, — Игорь в раздумьях почесал затылок.

— Ничего страшного, — оживился Ларкин, — Завтра заберите меня со службы и я с Вами поеду куда угодно, даже на своей машине.

— Это понятно, что службы ты готов сорваться в любое время и куда угодно, — улыбнулся Чернов и вновь стал листать журнал. Сделав пометку у себя в блокноте, он спросил:

— А постовые ведомости находятся здесь или в роте?

— Частично здесь, частично в роте? — ответил Ларкин и стал доставать из тумбочки стопки бумаг.

Чернов схватил их и стал быстро просматривать, затем, найдя то, что искал, он еще раз перечитал документ и спросил:

— А рядовой Масляк, который охранял склад в этот день, — Чернов протянул ведомость Ларкину, — где сейчас находится?

Прапорщик машинально бросил взгляд на бумагу и сразу ответил:

— Здесь. Позвать его?

— Конечно. — От предвкушения скорой развязки у Чернова стали гореть глаза и немного дрожать голос.

Ларкин вышел из кабинета и через несколько секунд в помещение вошел солдат, небольшого роста, в мятой форме, и не по размеру больших сапогах. Он испугано приложил руку к головному убору и представился.

— Присаживайся, Масляк, — Чернов подвинул парню серый табурет и сам подвинулся к нему ближе. — У меня к тебе будет всего два вопроса….

Игорь вернулся в штаб в приподнятом настроении. Для него расследование было завершено, оставалось только систематизировать все свои наработки и передать их Пархоменко для процессуального оформления. К своему удивлению он застал следователя в кабинете командира батальона. Они сидели вместе за столом и под неприхотливую закуску допивали очередную бутылку водки. У Гуцула уже блестели глаза, и повышенную степень опьянения выдавал непослушный язык. Пархоменко выглядел лучше, если б не красные пятна на шее, его можно было бы счесть непричастным к этому застолью.

— Что отмечаем? — обратился Чернов к следователю, а затем посмотрел на комбата.

— Окончание расследования, — ответил Пархоменко, — завтра мы с группой сворачиваемся. Вернемся домой, доложу результаты работы прокурору и закрою дело в связи со смертью подозреваемого.

— Как закроете? — Возмутился Чернов, — Мы же только вышли на след настоящего убийцы.

Следователь встал с места, вытер рот носовым платком и, взяв Чернова под локоть, сказал командиру батальона:

— Извините, Юрий Владимирович, мы с коллегой выйдем в коридор пошушукаемся.

Комбат с понимающим видом кивнул головой и отправил кусочек сала себе в рот.

— Какой след? — раздраженно произнес следователь, едва закрыв за собой входную дверь. — Какой убийца?

— Ну, мы же нашли резиновый коврик со следами крови в автомобиле Гордиенко. — Стал возмущаться Чернов, — И у нас есть заключение, что кровь принадлежит Рубану.

— А к чему вы пришьете это заключение, если от автомобиля остались одни руины? — парировал Пархоменко, — Не успели мы его изъять официально.

Он на мгновение умолк, а затем добавил, — Да, я и не исключаю, что это могла быть провокация. Настоящий убийца должен был сразу избавиться от такой улики.